Ник остался один, он раскрыл саквояж, но, заметив лежавшие на верху камзолы, расшитые золотом, решил, что разберет вещи позже, если вообще станет их разбирать, и поднялся на палубу. Над головой раздувались и еле слышно хлопали на ветру паруса из колдовской паутины. Присмотревшись можно было заметить тонкие серебристые нити.
«Шепот ветра» медленно выходил из гавани. Пестрая толпа на пристани, белые дома с садами за решетчатыми оградами, склоны холмов, поросшие кустарником – постепенно отдалялись. Яркие запахи гавани, стали ослабевать, но не исчезли до конца. Особенно настойчивым оказался запах жасмина, растворившийся в воздухе.
Ник успел сделать лишь несколько шагов, радуясь, что волны на море совсем слабые, корабль едва качает, и не нужно думать о том, как удержать равновесие.
– Принцу Дариану следовало бы занять отдельную каюту, а не водиться со всякими оборотнями, – раздался презрительный голос.
Откинувшись на удобном кресле, Наргис лениво разглядывал облака. Он уже успел переодеться, но даже в такую жару остался верен черным цветам своей команды, легкий костюм был украшен самоцветами. К поясу пристегнут меч. Рядом стоял столик с прохладительными напитками. Тент, который должен был прикрывать его от горячих лучей, исчез, темный принц наслаждался солнцем.
– Я сам решаю, как мне поступать, – ответил Ник.
– Решаешь? Ты? Насколько мне известно, за тебя все решают слуги, – Наргис даже не повернул головы, по-прежнему разглядывал появившиеся на небе облака. – А сейчас, когда тебя выпустили из дворца, ты даже не смеешь отстаивать свои права на личную каюту.
– Это не так!
– Не хочешь силой доказать свое превосходство? – Наргис приподнялся, забыв про облака, он с презрением смотрел на Ника.
На палубу поднялись Кристина с Ольдой, они спокойно разговаривали, но, заметив происходящее, умолкли.
– На состязаниях, – ответил Ник. – Уже осенью, мы сразимся с вашей командой.
– Зачем же тянуть? – Наргис встал, глаза его заблестели, рука потянулась к рукоятке меча. – Мы можем сразиться прямо сейчас.
– Только не на моем корабле, – прогремел чей-то голос.
Ник обернулся. Возле люка, ведущего в трюм, стоял юноша в капитанском мундире с начищенными пуговицами и белой фуражке с золотыми нашивками. Из-под прямых светлых бровей смотрели спокойные темно-карие глаза, что совсем не сочетавшиеся с бледной кожей. Глаза казались бы добрыми, если бы не узкие губы, изогнутые в едва заметной иронической усмешке.
– Имею честь быть капитаном «Шепота ветра», – он чуть склонил голову.
– Врешь, – когда Темка появился на палубе никто и не заметил. – Тебе лет-то сколько? Ты, наверное, юнга.
И в самом деле, не смотря на мундир и всякие регалии, подошедший выглядел лет на семнадцать, что скорей всего и являлось его настоящим возрастом.
– При обращении ко мне следует говорить «Капитан», думаю, вы легко сможете это запомнить. Как указано в «Кодексе магического судоходства» капитан корабля не обязан сообщать пассажирам свой возраст. Я воспользуюсь этой привилегией, – продолжил человек в мундире. Говорил он спокойно, заранее уверенный в повиновении. И это выглядело очень странно, не сочеталось с юношеской внешностью.
– Ну и ладно, – Темка почесывая макушку, отступил, похоже, перед ними и вправду стоял капитан корабля.
– Темный или светлый? – резко спросил Наргис, словно находился у себя в замке и отдавал приказ одному из своих слуг.
– Я судья. Как всем известно, судьи не светлые и не темные, мы храним равновесие сил, – пояснил Капитан, даже казалось, он ждал этого вопроса. Отвечал он удивительно безэмоционально, как будто зачитывал хорошо знакомый скучный текст.
Ник с Темкой переглянулись. Может, перед ними и вправду капитан корабля, сложно сказать, какие там законы выписаны в «Кодексе магического судоходства», возможно капитанами назначают всех, кто старше пяти лет. Но вот то, что он еще и судья, верилось с трудом. Быть судьей, это привилегия, и ее нужно заслужить, этого добиваются годами. Судьи – самые уважаемые маги во всех Искривлениях пространства.
– Когда вы стали судьей? – спросил Ник.
– Светлый принц задал правильный вопрос, – небрежным жестом Наргис указал на Ника, перстень в форме черепа сверкнул. – В таком возрасте невозможно стать судьей. Это ложь!
