– И он не забыл меня… А теперь его убили, наверное, – вздохнула Саша горестно.
– Да может, и не убили. Давай позвоним в Москву!
– Ну ты даешь! То Павлу звони, то в Москву! Я что, по-твоему…
– По-моему, надо позвонить и хотя бы узнать, все ли с ним в порядке.
– Не получится. – Саша улыбнулась, как бы извиняясь за свою безалаберность.
– Это почему?
– У меня нет его номера.
– Ерунда, по справочной найдем!
– Не выйдет. Его адреса и фамилии у меня тоже нет.
– Ну хотя бы имя? – спросила Вика с интонациями последней надежды.
– И имя…
– Как это так?
– Да какая разница, – покачала головой Саша. – И Павлику мне почему-то не хочется звонить.
– Не звони, раз не хочется… Только так недолго и между двумя стульями оказаться.
Саша с выражением злой досады принялась накручивать диск допотопного телефонного аппарата.
– Не хочешь – не звони! – обиделась Вика. – Зачем делать такие зверские морды?
– Нет уж, позвоню!.. – отрезала Саша. – Алло, Павел! Все, я, слава богу, приехала… Сейчас?.. Нет, я не могу прямо сейчас. – Саша засмеялась. – Я тоже соскучилась, но сейчас нет… к сожалению. Давай вечером… Хорошо, хорошо…
– Ну что, не жалеешь, что позвонила? – Вика с укором глядела на повеселевшую, разрумянившуюся Сашу.
– Жалею! – улыбнулась она. – Работать, получается, некогда. Вечером с Павлом встречаюсь…
– Все надо успевать! – заметила Вика строго.
– А как работать? – продолжала Саша. – На следующей неделе пойду брать интервью у Кристины Шидловской.
– Кошмар! Лучше откажись.
– Не стоит. Мы с ней теперь в одинаковом положении. Вадик бросил нас, потом еще какую-то балерину и женат теперь на итальянской оперной певице.
– Это уже карьера.
– Своего рода, – согласилась Саша.
– Карьера настоящего мужчины! – не унималась Вика.
Но тут у нее на столе снова зазвонил доисторический телефон. И, приятно улыбнувшись, она пропела в трубку:
– Добрый день. Вы позвонили в редакцию журнала «Bête noire»… Хотите разместить рекламу на страницах нашего журнала?.. Мы всегда рады вам помочь!
Саша поняла, что это надолго. Поднялась, кивнула подруге и вышла из кабинета.
Теперь ее путь лежал к свекрови.
До современного микрорайона Заречье из центра можно было доехать лишь с пересадкой на двух трамваях, которые, как назло, вовсе и не ехали – скорее ползли. А на мосту через Днепр трамвай просто замер на какое-то время. Пассажиры приготовились к тому, что сейчас им предложат выйти и продолжить путь пешком, однако обошлось – трамвай поднапрягся и поднялся на мост… В общем, несмотря на это и другие злоключения, в час обеда Саша входила в квартиру родителей своего бывшего мужа.
За столом на кухне сидела Сашина одиннадцатилетняя дочь Оля и ела суп. Ее мягкие, русые, абсолютно такие же, как у Саши, волосы были заплетены в короткие тугие косички, и, когда Оля наклонялась над тарелкой, становился виден тоненький бледный безупречно ровный пробор.
– Бабушка ушла в магазин, – сообщила Оля, не отрываясь от супа. – За пирожными.
– Сейчас попьем чаю и поедем домой.
– Домой? Я не хочу домой. – Оля доела суп и бросила недоеденный хлеб в тарелку.
– Поедешь, – сказала Саша спокойно.
– Дома я все время одна. А Неля уроки со мной делает…
– Я тоже буду делать с тобой уроки, – поспешно пообещала Саша.
– Тебе всегда некогда… И приходишь ты поздно. И тетя Валя ругается, что мы не моем посуду и на кухне не убираемся.
Все это было чистой правдой. Саша действительно забывала мыть посуду, редко убиралась на кухне и не делала уроки с дочерью. В свое время с ней тоже никто не делал уроков, и она от этого не страдала. Но это она. А Оле нужна помощь и просто человеческое внимание. Только Саше некогда. Все у нее работа, да интервью, да еще в последнее время – Павел. И получается, должна ее Оля просиживать целый день одна. Выслушивать Валентинины недовольства… а тут еще уголовник нарисовался. Как она сможет оставлять свою девочку в одной квартире с уголовником?
– Ну что, можно я у бабушки поживу?
– А можно Олечка до конца четверти останется у меня? – вернувшись из магазина, спросила деликатная свекровь. Это, мол, не насовсем – так, ненадолго. – Андрюша мой полюбил жить на даче, – продолжила она, словно в свое оправдание. – Может, и ты пока переедешь к нам?
