Тэрада в тот день записал:
«Говорил с Кохиямой об Убукате и Эмме. Сверх ожидания он показался мне симпатичным молодым человеком. Чтобы отвлечь его внимание от моей работы, я рассказал ему об обстоятельствах, связанных с рождением Эммы. Он заинтересовался, однако, когда я передал ему всю эту историю, он заявил, что я чего-то не договариваю.
Я действительно не всё ему сказал. Если я умру, то никто так и не узнает всей правды. Поэтому я и пишу… Убуката отнял мать Эммы, Олю, у её жениха. Этот молодой человек был из русских эмигрантов. В 731-м отряде Убуката в порядке эксперимента привил ему чуму, потом его сожгли в крематории.
Такова, видно, была воля судьбы. Если не Убуката, то кто-нибудь другой всё равно это сделал бы, так что вина Убукаты не столь уж велика. Но Эмма имеет право на счастье больше, чем кто-либо другой, и её ни в коем случае нельзя посвящать в тайну её рождения.
Возможно, Кохияме скоро доведётся прочесть эту тетрадь. Надеюсь, что он сумеет сохранить тайну».
Тэрада писал жестокие вещи. Он не рассказал до конца историю любви Убукаты, но, оказывается, собирался открыть всё позднее Кохияме. Впрочем, в тот первый раз Кохияма всё равно ему не поверил, он почти угадал истину и не случайно возражал Тэраде. Он сказал ему тогда: «…Молодой человек был ещё жив, а Убуката объявил, что он умер. Я не могу поверить, что он это сделал ради блага русской девушки, ставшей потом матерью Эммы. Он просто хотел, чтобы она ему принадлежала, и поскорее. Не любовь, а низменное желание руководило им».
Тэраде очень хотелось придать романтическую окраску этой истории, он хотел вызвать у журналиста интерес к Эмме и таким образом отвлечь внимание Кохиямы от исследований Убукаты.
Конечно, если бы Тэраде удалось завершить работу, он и не подумал бы писать обо всей этой истории. Но он предвидел, что может потерпеть неудачу, когда работа не была сделана и наполовину. Ведь он вёл борьбу не на жизнь, а на смерть. Ему нужно было во что бы то ни стало расположить к себе Кохияму, внушить ему доверие, чтобы тот поверил в благую цель его исследований и выполнил его просьбу. Именно поэтому он написал в дневнике правду. И хотя он требовал, чтобы Кохияма. прочитав дневник, вычеркнул в нём всё, что касалось обстоятельств, связанных с рождением Эммы, и хранил тайну, в конечном счёте он оставлял это на совести Кохиямы.
Лицо Кохиямы передёрнулось словно от какой-то внутренней боли. Он стал читать запись, сделанную в первый день, и надежде получить ответ на вопрос, который интересовал его сейчас больше всего.
Как он и ожидал, здесь были строчки, непосредственно касавшиеся его:
«Мне удалось завлечь Кохияму в квартиру Убукаты, и, таким образом, он оказался запертым в чумном изоляторе. Кохияма — опасный человек. Он проявляет чрезмерное любопытство к исследованиям Убукаты. А раз так, он может начать интересоваться и моей работой; если сведения о ней раньше времени просочатся в печать, придётся начинать всё сначала. Очень жаль, но я вынужден его обезвредить. Кажется, его заинтересовала Эмма, и это может оказаться мне на руку».
В общем-то, Кохияма так и представлял себе дело. Он понял намерения Тэрады сразу, как только попался в ловушку. Но ведь не мог же Тэрада думать, что он сумеет вечно держать его, Кохияму, под замком! Карантин мог быть установлен на десять дней, никакими правилами общественной гигиены больший срок не предусматривался. Интересно, что же он был намерен предпринять потом?
И, словно отвечая на этот вопрос, Тэрада дальше писал:
«Поскольку не существует опасности, что Кохияма-кун за это время может, не дай бог, умереть от чумы, то через десять дней он будет полностью свободен. Если к тому времени мне удастся завершить свои исследования, вернее, наши совместные с Убукатой исследования, тогда пребывание здесь Кохиямы окажется для меня просто счастливой находкой. Я сообщу ему все необходимые сведения, и он сможет опубликовать их в газете.
Я отнюдь не ставлю своей целью воскрешение славы 731-го отряда. Мне хотелось бы спасти репутацию Убукаты и возродить славу японской медицинской науки, японских микробиологов. Хватит ли у меня сил и способностей осуществить это?»
