Как говорится, нет худа без добра. Спрятавшись под стометровым пластом океанской воды и включив час спустя светильники, мы получили возможность тут же приступить к наблюдениям. Сразу бросилась в глаза меньшая прозрачность воды по сравнению с предшествующими ночами. Это объяснялось тем, что «Северянка» попала в более теплую, чем когда-либо до сих пор водную массу, обязанную своим происхождением Гольфстриму. Температура воды повысилась на полтора-два градуса, и этого оказалось достаточным для интенсивного развития планктонных организмов. Висящий в воде, отражающий и рассеивающий свет планктон несколько снизил дальнобойность подводных прожекторов.
Сельдь по-прежнему медленно плыла перед нашими глазами, пассивная, вялая, изредка подающая слабые признаки жизни. Сегодня она, пожалуй, как никогда демонстрирует высокое качество своей спячки. Первую сельдь, повернутую брюхом вверх, мы восприняли как случайность, вторую — как сигнал «внимание!». Но уже третья и многочисленные последующие перевернутые сельди уверенно ознакомили нас с закономерным для этого времени года и этих мест положением зимующей атлантической сельди — брюхом вверх. Такая необычная поза рыбы не преобладала среди обычно расположенных или висящих головой вниз, или диагонально спящих сельдей, но встречалась много раз.
Сельдь «брюхом вверх» была для нас неожиданностью. Такой степени пассивности не ожидал никто. Мы знали, что некоторые рыбы могут плавать в таком неудобном положении. Довольно часто акулы, перевернувшись, нападают на свою жертву снизу. Уважаемый сом — обитатель рек — может длительное время, затаившись, лежать спиной книзу. Перевернутое положение принимают иногда и другие рыбы. Но за сельдью пока ничего подобного не замечалось. И вот — пожалуйста. Мы с Радаковым уже заранее представляли, какие удары нам придется выдержать после сообщения о перевернутой сельди на ученом совете со стороны маститых ихтиологов-сельдяников. Но что поделать, когда у всей экспедиции на виду перевернувшаяся сельдь переворачивала и устоявшиеся представления о ней.
Пока нам попадались только сравнительно неплотные скопления сельди, а мы мечтали о встрече с густо насыщенным косяком. Опыт «Северного сияния» и других траулеров, работавших разноглубинным тралом, подсказывал, что такие косяки должны быть где-то здесь. Наблюдающие за эхолотом ждали, когда же отдельные разрозненные «бабочки» на ленте самописца сольются в одно большое, мощное «орлиное крыло». Это случилось через три дня после открытия перевернутой сельди. Шла зарядка аккумуляторной батареи, косматые океанские волны ритмично ударяли в покатый борт подводной лодки. Только что закончился вечерний чай, и в кают-компании «козлятники» сворачивали скатерть, обнажая линолеумовую поверхность стола, всегда гулко отзывающуюся на удары костей. В этот момент Борис Соловьев и оповестил, что «Северянка» прошла над мощным плотным скоплением рыбы протяженностью около полутора километров. На эхограмме обозначилось воплощение наших мечтаний — большое темно-коричневое «крыло». Верхняя граница обнаруженной рыбы — на глубине 110 метров.
Нужно срочно нырять в косяк. Шаповалов не соглашается. До конца зарядки остается десять минут, и он просит немного повременить. Договорились на том, что, пока окончится зарядка, лодка будет ходить туда и обратно над косяком. Включили гидролокатор и ультразвуковым лучом «зацепились» за сельдь. Но вот все готово. Ныряем в косяк на глубину 120 метров с расчетом вонзиться в его вершину, граница которой по-прежнему на НО метрах. Общая высота косяка 40–60 метров. Гидроакустик докладывает, что наша цель — прямо по курсу. Наклонившись вперед форштевнем — клювом, лодка осторожно скользит вдоль луча гидролокатора. Светильники выключены, чтобы не напугать рыбу. У иллюминаторов по два наблюдателя. Заметно волнуется Дмитрий Викторович, да и не только он.
Глубина 120. Одновременно включаем все светильники, чтобы застать селедку врасплох. За иллюминаторами — ничего, если не считать мелькающих золотистых точек планктона. А эхолот? Эхолот свидетельствует, что косяк ниже лодки примерно на 10 метров. Выключаем свет, погружаемся глубже. Косяк опять ниже нас. Ныряем еще раз, и снова преследование не в нашу пользу. Добыча не подпускает к себе. Один только раз, что называется краем глаза, усмотрели внизу, несколько в стороне от лодки стайку в 10–12 сельдей, быстро и согласованно проплывшую параллельным курсом. Эти бодрые сельди были так не похожи своим стремительным продвижением на своих сестер, наблюдаемых нами прежде. Создалось впечатление, что здесь энергичная организованная ячейка-стайка принадлежала периферии косяка, за которым мы неудачно охотились.
