Внезапно призрак остановился и, обернувшись, поманил пальцем идущих за ним людей. В стене с левой стороны коридора пробивался свет, бьющий из щели, образованной приоткрытой дверью — будь она закрыта, никто из мальчишек никогда в жизни не отличил бы ее от продолжения стены.
Ворон первым проскользнул в щель, поблагодарив демиурга за свое хрупкое телосложение. Труднее всего пришлось коренастому Блэку, который с трудом протиснулся в узкий проем. Дверь не открывалась больше, как будто ее заклинило, а когда последний из мальчишек оказался в довольно большой комнате, бесшумно захлопнулась.
Комната освещалась сотнями дрожащих огоньков, как будто огоньки Люмоса сорвались с сотен волшебных палочек и застыли в воздухе.
Ворон с удивлением осматривал совершенно пустое помещение. Единственное, что бросалось в глаза — это огромный барельеф на стене, на котором был изображен свернувшийся клубком и положивший голову на хвост черный дракон.
Внизу вилась надпись, которую Ворон уже видел на гербе Хогвартса: «Draco Dormiens Nunquam Titillandus».
— «Не будите спящего дракона», — прошептал Блэк, подходя поближе.
Ворон обернулся. Проводившая их в эту странную комнату девочка-призрак исчезла, а у Ворона возникла мысль: а была ли она вообще?
— Где мы? — громким шепотом спросил Поттер.
— Откуда мы знаем? — огрызнулся Мальсибер, но голос не повысил.
Ворон тем временем подошел к барельефу и дотронулся до носа дракона. Дальнейшее показалось валету бредом. Дракон чихнул. Ворон быстро отдернул руку и беспомощно оглянулся в ту сторону, где должна была находиться дверь. Двери не было. Комната слегка качнулась, все острые углы сгладились, и стены приобрели вид полукруга. Единственной неизменной деталью обстановки осталась стена с барельефом.
Мальчишки попятились, и в это же время дракон открыл полыхнувшие алым глаза.
— А-а-а, — почему-то шепотом сообщил всем присутствующим свою точку зрения Блэк. В этом вопросе Ворон был абсолютно солидарен с гриффиндорцем и уже собирался заорать во всю силу легких, но тут дракон поднялся на лапы и потянулся.
Мальчишки как завороженные наблюдали за волшебным действом. Самое удивительное заключалось в том, что дракон не выходил за пределы барельефа, который приобрел еще большую глубину.
Некоторое время дракон разминал лапы, хотя Ворон мог поклясться, что ящер в последнюю минуту просто кокетничал. Наконец он повернулся и горящими алыми глазами посмотрел на визитеров.
— Я ждал только одного посетителя, — голос ящера оказался необычно глубоким. Время от времени в нем проскальзывали рокочущие нотки.
— Зачем ты ждал меня, и кем была эта девочка? — сглотнув, решил нарушить воцарившееся молчание Ворон.
— Хотел посмотреть. Не каждый день у меня есть возможность увидеть… гостя, — по морде ящера ничего нельзя было понять, но у Ворона возникло ощущение, что дракон ухмыляется.
— А девочка?
— При жизни ее звали Роксана; это все, что тебе нужно о ней знать, — ящер наклонил голову набок. — Спрашивай.
— Я должен что-то спрашивать? — Ворон сосредоточился.
— Нет, но я могу ответить, только… не забывай, что мы здесь не одни.
Ворон быстро выбросил из головы все вопросы, касающиеся его появления в этом мире. Покосившись на своих спутников, он вздохнул и спросил:
— Гостиные — они что, действительно так были запланированы?
— Ну конечно! Те, кого вы называете Основателями, взяли и разместили доверенных им детей в башнях и подземельях. А что? Внезапная атака на незащищенный крепостной стеной замок — и две трети подопечных отправятся к праотцам. Башни ведь так легко разрушить. Что касается вашего серпентария, то здесь еще проще: мало того что подземелья, так еще и аккурат под озером. Правильно, все хлопот меньше, — дракон ехидно засмеялся.
Гриффиндорцы и Мальсибер насупились. Они относились к той очень немногочисленной группе студентов, которые искренне гордились своими факультетами и полагали, что если Основатели так хотели, то кто они такие, чтобы пытаться что-то менять в заведенном много лет назад порядке.
— Почему тогда такие изменения?
— Да это неважно, — дракон снова потянулся. — Давно это было. Какая сейчас разница, кто первым решил переселить слизеринцев в подвал, а два других факультета загнать в башни?
