— Так они все, наконец, мертвы или просто прячутся от дождичка? — съехидничал Дев. — Может, дракон их всех слопал? А сам-то он показывался где-нибудь? Или смылся, пока у него огнедыхалка не отсырела? — Колдун потянулся за керамической чашкой и вволю напился. — Или, может, один из твоих меченосцев в кои-то веки пришил дрянного колдунишку, который его вызвал?
— Дракона никто не видел, — Кейда теребил в пальцах одну из тонких бумажек. — Но корабельщик Мезаи написал, что последние два клада самоцветов, которые он припрятал, разграблены.
— Дикарями или драконом? — спросил Дев без особого воодушевления, вновь воззрившись в золотое пламя, заточенное в стекле лампы.
— Трудно сказать, — Кейда отбросил письмецо. — Разве это имеет значение, пока самоцветы насыщают чудовище?
— Как скоро Мезаи приплывет за новыми камушками? — поинтересовался Дев. — У тебя остались запасы самоцветов? А имеется что-нибудь, чтобы бросить этому гаду, если он явится крушить твои башни?
— Да, — сердито рявкнул Кейда, — и нет никаких причин ожидать, что он сюда прилетит. Мы же выждали, пока не пройдет десять суток с тех пор, как он не появлялся в последний раз, верно?
— Полагаю, это может быть как-то связано с началом дождей, с противоположностью огня и воды. — Дев отстранился от стола, и книги с бумагами скользнули по крышке словно от порыва ветра. — Но он ждет нового дуновения моего волшебства, как пить дать. — Колдун глянул в темную облачную ночь, крепко обвив себя руками и ссутулив плечи. — Если только этот гад не учуял след Велле и не отправил ее вместе с «Зеленой Черепахой» на дно морское.
— Не смей и заикаться! — резко оборвал его вождь. — Мы бы обязательно услышали, если бы что-нибудь случилось с кораблем. Вдобавок ты же сам утверждал, что чудовище могло преследовать тебя только из-за твоего сродства с огнем. — Кейда замялся, подбирая слова. — Вполне возможно, что колдунья в безопасности, раз она связана с воздухом.
— Так сколько ждать, пока Велле привезет свою находку, дабы заставить мерзавца пожалеть, что он вообще залетел в эти воды? — злобно пробормотал Дев, облокотившись о подоконник и выглядывая в ночь.
— Надеюсь, что недолго, — жестко усмехнулся Кейда. И вдруг заметил, что его рука сама собой потянулась под столом к карману черных штанов.
Тебе мерещится. Ты не можешь ощущать такой ничтожный клочок бумаги. Что ты собираешься с ним сделать? Сжечь? Хранить на счастье, приникать к нему, дабы поддерживать силы, пока не исполнится обещание? Ризала сообщает, что прибывает сегодня. Сегодняшний день почти прошел. Что могло задержать ее, кроме погоды? Что, если она не прибудет ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра? Вдруг Дев откажется пить снадобье, подавляющее его волшебную силу? Как скоро кто-нибудь застанет его пьяным и поднимет шум? Что мне тогда делать, если самое мягкое из причитающихся наказаний — порт и отсечение правой руки, дабы впредь никому не вздумалось доверить ему свою жизнь?
Кейда молча наблюдал, как волшебник вновь наполняет чашу из синей стеклянной бутылки. Дев пил жадно, отчаянно, несколько бесцветных капель пролилось на его простую побуревшую рубаху, мало отличающуюся от той, которую надел Кейда. Северянин враждебно посмотрел на властителя:
— Не хочешь отведать?
— Нет, — вождь отодвинул карту, в которую вносил изменения, и потянулся за широким латунным звездным кругом. Несколько поворотов звездной сети над основанием, представляющим небеса, показали ему то, что он знал и раньше: положение небесных самоцветов и созвездий в круге ничего не меняет.
Обе луны вместе в дуге врагов. Опал и Жемчуг. Оба они хранят от драконов. Почему? Прав ли Дев, подозревая, что чудовище пристрастно к четырем камням, которые он мне назвал? Камней, которые имеют значение для нечестивых занятий волшебством? Означает ли это, что мне следует остерегаться любого сочетания, включающего Рубин, Сапфир или Изумруд? Но Янтаря в небе нет, а Дев утверждает, что это один из камней, олицетворяющих стихии. Да и как варварские предрассудки могут повлиять на наше осмысление небес? Мы до сих пор не видели дракона. То есть отнюдь не исключается, что я был прав, предполагая, что в эти два дня, когда обе лупы встречаются в небесных пределах, мы защищены лучше, чем в течение всего остального года. Никто из моих людей не последовал бы за мной сюда, если бы я не сумел их в этом убедить. Рыба Парусник тоже в этой дуге, а добрым знамением считается, когда она сопровождает любую из лун. И рыбные косяки явились вместе с дождями метать икру в свете лун и кормить островитян, зверей и птиц. Это определенно доброе знамение: естественный ход вещей неколебим из-за колдовства дракона.
