– Вы всегда были неисправимой кокеткой, – сказал он. – Не знаю, с чего это я стал бы ожидать, что теперь вы изменились.
– А вы всегда были тираном, лишенным чувства юмора, – бросила она. – Я не знаю, почему единственный случай со слугами заставил меня решить, что вы изменились. Я обманулась. В будущем, Джеймс, я не стану даже пытаться рассказывать вам о том, что мне пишут, и вообще рассказывать вам хоть что-нибудь о своей жизни. Я все буду держать при себе, а вы можете думать и воображать все, что вам заблагорассудится.
– Я сокрушен, – сказал он. – У нас были такие тесные отношения до этого.
– Возможно, со временем я заведу любовника, – отозвалась она. – Я думаю, что настанет день, когда мне захочется внести в мою жизнь немного света и волнений. А от вас я, разумеется, не получу ни того ни другого.
Несколькими шагами он пересек комнату и схватил ее за руки так крепко, что она вздрогнула.
– Если я не могу внести в вашу жизнь волнения, – сказал он, – так это потому, вероятно, что ваша палитра перенасыщена пустой фривольностью. Вы можете попробовать завести любовника, Мэдлин, – себе на гибель. – Его глаза, устремленные на нее, сузились; дыхание участилось.
Она посмотрела на него и рассмеялась.
– Подите прочь, – сказала она. – Полагаю, следующим вашим движением будет сунуть меня под мышку и отшлепать так, что я до конца дня пролежу на кровати вниз лицом. Или поцеловать меня с такой яростью, что губы у меня распухнут и всю неделю будут синими. Не разочаровывайте же меня, Джеймс. Играйте роль деспотичного лорда и хозяина. Она вам так хорошо удается!
Джеймс уронил руки и стоял, не сводя с нее глаз; плечи его опустились. Боевой пыл исчез из ее глаз. Мэдлин опустила их вниз.
– Наверное, ваш отец разговаривал с вами и вашей матушкой именно таким образом, – сказала она. – Но со мной вы не будете так разговаривать, и не мечтайте. А если вы меня ударите, я отвечу вам тем же. Если же вы употребите меня от злости или из желания наказать, я уйду от вас. – И она посмотрела ему в глаза.
– Я никогда вас не ударю, – проговорил он, – как бы вы ни вызывали меня на это. Что же до остального, если вы от меня уйдете, я явлюсь к вам и верну обратно. Даже если вы спрячетесь на краю света. Вы моя жена, и таковой вы пребудете до тех пор, пока мы оба живы.
«Потому что вы нужны мне. Потому что я люблю вас. Потому что я снова и снова хочу сделать вас счастливой. Потому что одна мысль о том, что вы обратите внимание на кого-то другого, приводит меня в бешенство». Он глубоко заглянул ей в глаза; на лице его была маска. Потом он повернулся и вышел, не сказав больше ни слова.
Хуперам была послана записка, в которой сообщалось, что их приглашение принято.
* * *
Мэдлин очень обрадовалась, узнав, что по крайней мере один раз они побывают в гостях. В первую неделю после их приезда в Данстейбл она как-то не замечала отсутствия гостей. Слишком была занята тем, как приспособиться к совершенно новому окружению – к большому и мрачному дому, которому вовсе незачем быть мрачным, к суровой и неулыбчивой домоправительнице, которая многие годы вела дом так, словно находилась на военном посту, и к угрюмому, грубому мужу.
Приспособиться ко всему этому было нелегко. На душе У молодой женщины было тяжело, и ее так и подмывало отказаться вообще от всякой борьбы. Судя по всему, дом был поставлен хорошо. Почему бы и не оставить все как есть, вместо того чтобы изо дня в день устраивать с миссис Коллинз сражение двух характеров? И мужу угодить она не могла. Она попыталась. Несколько раз она попробовала сделать вид, что он в точности такой же, как любой другой человек из ее окружения. Она попыталась улыбаться и болтать с ним с таким видом, словно ожидала получить в ответ улыбки и болтовню.
Но он, как всегда, смотрел сквозь нее своими темными глазами, казавшимися при этом непроницаемыми. И разговаривал резко и только по сути дела. И ни разу не улыбнулся.
Велико было искушение игнорировать его, уйти в свой собственный мир. Но не в ее характере стоять в стороне, а ведь ей придется прожить с этим человеком всю жизнь. Кроме того, ей хотелось участвовать в его жизни. Она его любила.
