Она взглянула ему в глаза и коротко кивнула:
– Если вы того хотите. Благодарю вас.
Она продолжала сидеть в гостиной, когда он уехал, чтобы привезти одежду для лорда Идена. Там же, в гостиной, ее нашла вдовствующая графиня; они сидели вместе, пока лорд Иден одевался у себя в комнате с помощью брата. Едва дверь снова открылась, она встала и отошла в укромный уголок за камином.
– Сможете ли вы спуститься по лестнице, Доминик? – с тревогой спросила мать.
– Конечно, – ответил он. – Эдмунд мне поможет.
Лицо у него было совершенно белое и неподвижное. Мать и старший сын обменялись взглядами.
Лорд Иден огляделся и наконец заметил Эллен. Он пересек комнату и стал перед нею. Она пристально смотрела на свои стиснутые руки.
– До свидания, Эллен. – Он говорил почти шепотом, хотя его мать в это время очень громко принялась что-то объяснять его брату. – Простите меня. Я искренне сожалею. Все случилось не вовремя. Мы так старались спрятаться от горькой правды, что неразумно отгородились от нес. Но то, что случилось, не было низостью, несмотря ни на что. И я люблю вас ничуть не меньше, несмотря на вину, которую я чувствую, за страдание, которое, знаю, я причинил вам. Смогу ли я повидаться с вами в Англии? Может быть, через несколько месяцев или даже через год?
– Нет, – отвечала она. – Я не хочу видеть вас, милорд. Не потому, что виню в чем-то или ненавижу вас. Во всем я виню самое себя и презираю только себя. Но мы больше не увидимся. Прощайте.
Несколько мгновений он молча стоял перед нею, затем поклонился, насколько позволила свежая тугая повязка на груди, сделанная Эдмундом, и отошел.
Леди Эмберли снова взяла Эллен за руки.
– Я зайду к вам завтра, дорогая, – сказала она. – Наверное, само присутствие другого человека может вам несколько помочь. Хотя глупо так говорить, я знаю. Я сама потеряла мужа в одночасье и на себе испытала это полное, вселенское одиночество и горчайшую скорбь. Единственное, что я могу сказать вам в утешение, но сейчас оно вас не сможет утешить, и все же – уповайте на время. В конце концов боль утихнет. Уверяю вас, так оно и будет. – Она наклонилась и поцеловала Эллен в бледную щеку.
Эллен с облегчением обнаружила, что лорд Иден и его брат уже вышли из комнаты. Едва вышла и графиня, она опустилась на диван и застыла в позе глубочайшей скорби – у нее не было сил даже заплакать.
* * *
Лорд Иден, распростертый на гостиничной кровати, прикрыл глаза рукой.
– Я ничего не хочу, мама, – сказал он. – Я не голоден.
– Вы не ели весь день. Вам плохо?
– Я просто устал, – отвечал он. – Этот переезд потребовал куда больше сил, чем я полагал.
Она погладила его по волосам, с тревогой глядя на него.
– Все то же, – сказала она своему старшему сыну, несколькими минутами позже войдя в гостиную. – Он даже смотреть на еду отказывается. Вы зайдете к нему, Эдмунд?
– Да, но для этого мне нужно собрать воедино все мои козыри как старшего брата. Похоже, мы приехали в самое трудное для него время.
– Полагаю, как раз вовремя, – сказала графиня. – Он нуждается в нас. Но это бедное дитя – как она одинока!
Через несколько минут граф Эмберли вошел в комнату брата. Лорд Иден лежал, все еще прикрыв глаза рукой.
– Не хотите ли вы поговорить об этом? – Граф пододвинул стул к кровати и сел.
– О битве? – Лорд Иден не шевельнулся. – Ни в коем случае. О таких вещах не остается четких воспоминаний. Только грохот и неразбериха. Единственное, что потом вспоминается четко, – это глаза мертвых.
– Я имею в виду не сражение, – уточнил граф. Лорд Иден отнял руку от глаз и уставился в потолок.
– Полагаю, Мэд вам рассказала. Я сделал ошибку, вот и все, Эдмунд. У нее горе, у нее погиб муж. Я же вообразил себе что-то, потому что она была моей единственной сиделкой в течение месяца и я не видел никого, кроме нее. Теперь с этим покончено и все уже не имеет никакого значения.
– Если бы вы со стороны могли видеть ваше лицо и лицо миссис Симпсон сегодня утром, – заметил граф, – вы не говорили бы, что это не имеет значения, Доминик. Вы глубоко привязаны к ней, не так ли?
Лорд Иден смотрел в потолок. На скулах его заиграли желваки.
