У него были глаза цвета морской волны, сочетающиеся со всем; он был крупнее и крепче, чем папа, хотя меньше него занимался спортом. Именно он дал папе прозвище — Блэк Джек. Точнее, именно он возродил это прозвище, которое папе дали еще во времена его учебы в Гротонском колледже. У папы произошла какая-то неприятная история с порученной ему общей кассой хоккейной команды. Был ли Хаджхай влюблен в Дженет еще до ее замужества с папой? Милый мой, хорошенько вбейте себе в голову, что Дженет любила Блэк Джека. В нашей семье все женщины выходили замуж по любви: Дженет, Джеки, я, а также наши бабушки. Особенно Джеки. И Поланд был влюблен. И Барт, я рассказывала вам о Барте. В противном случае мы бы вообще не выходили замуж. Мы верили в любовь, в нашей семье принято верить в любовь. Дженет не исключение, если не считать того, что еще она верила в деньги и чему, разумеется, научила нас. Мы и сами усвоили это благодаря упрекам, сыпавшимся на папу, когда он был на мели.
Джеки жаждала одного: остаться с ним. Только с ним, без Дженет. Взгляните на эту веранду. Это 1936 или 1935 год. Дженет и Блэк Джек уже не ладили между собой. Они собирались развестись после двадцати двух лет совместной жизни, и в 40-м это наконец произошло. В этот момент и появился Рыцарь Хаджхай со своей Уолл-стритовской волшебной палочкой. Это он слева в белой рубашке. Папа и Дженет только что разругались из-за квартиры на Парк-авеню. Мы жили на П. А., в квартире № 740, которая тем не менее больше не принадлежала папе — он продал ее, чтобы отдать долги, сделанные на бирже. Деньги он не вернул, а, достав необходимую сумму, передал ее другому маклеру, чтобы заняться спекуляцией на бирже. В этом был весь Блэк Джек. Дженет только что об этом узнала — последней, уже все были в курсе, кроме нее; и не кто иной, как Рыцарь Хаджхай сыграл ключевую роль в этом Разоблачении. Вот здесь на переднем плане, на ступеньках, сидим мы с Джеки. Рядом с няней. Да, слева это я. У меня видна полоска белых трусиков. Мне семь лет, и я еще неуклюжая. Джеки — одиннадцать. Вся остальная ребятня — это дети Уингшэмов: Обри, Уингшот, Беренайс Уингшэм. Мы проводим зимние каникулы у них во Флориде. Блэк Джек предпочитает кататься на лыжах, он ненавидит рыбалку в открытом море, которая удается Уингшэмам. Надо сказать, что Уингшэмы были друзьями Дженет. Веранда дома в Восточном Хэмптоне — наша, а друзья — мамины.
Мы учились в Коннектикуте, в школе мисс Портер. Дженет опасалась негативного влияния нью-йоркских улиц. У нас был лишь один автомобиль с шофером. Раньше мы учились в городе у мисс Чапин. Не кто иной, как Витязь Хаджхай заплатил за четверть нашего с Джеки обучения у мисс Портер — это стало причиной спора, увековеченного на этой летней фотографии, фотографии счастливого уик-энда на берегу океана. «Святая простота, не говори мне, что ты снова потерпел неудачу», — выдавила Дженет как раз перед съемкой, так как Блэк Джек одолжил пятьсот долларов у Хаджхая, чтобы отдать долг в «Рэкет Клабе»: пари о цвете нижнего белья у медсестры клуба или просто-напросто романтическое свидание на третьем этаже «Пасадены»? «Полно, полно, старик», — приговаривал Хаджхай, снисходительно глядя на папу и укоризненно на маму, явно показывая, что она должна оставить мужчину, который не в состоянии обеспечить ей самое необходимое — самое необходимое у Хаджхая и ему подобных в 1936 году начиналось с четырех миллионов долларов.
Я прекрасно отдаю себе отчет, что совсем ни в чем не отдаю себе отчет. Хаджхай, папа и наша мама ссорятся по обыкновению взрослых ради смеха. «Не пугайся, милая, папа шутит», — постоянно добавляют они, избегая наших взглядов. Их шутки не слишком-то смешные, потому что из-за них родители срываются на крик, однако развязка всегда одна и та же: они начинают сердечно улыбаться друг другу. К счастью, у Джеки закрыты глаза. Наша разница в возрасте ощущается настолько, что мне долго пришлось переваривать то, что она заявила мне в этот уик-энд. Во-первых, при первой же возможности она отправится в Европу, однако не раньше, чем через шесть — семь лет, может быть, восемь. На мой вопрос, откладывает ли она деньги, чтобы оплатить путешествие, она отвечает, что «для этого, Пикс, существуют мужчины». В семь лет меня еще не называли Скейт, так как в семь лет ни у кого нет груди — ни большой, ни маленькой, — тогда меня звали Пикс. Вот таким образом мне стали известны Две Важнейшие Вещи. На фотографиях видно, что я с обожанием смотрю на Джеки.
