— Да-да, конечно, нормальным его не назовешь. Зато он официант каких поискать, ведь правда? Вы же им довольны? У вас все пошло на лад с тех пор, как он появился, верно?
— А как он учится?
— Бен переходил с факультета на факультет. Он слегка заторможенный, но…
Они не знали точно, не все понимали, в общем, запутались. Больше всего девочки боялись, что я решу, будто они к нему плохо относятся. Наоборот, они в Бене души не чают. Уверены, что он лучший в мире официант. Напрасно они назвали его ненормальным! Надо же было такое ляпнуть! Анна и Симона искренне огорчились. Переживали, что теперь из-за их болтовни я выставлю Бена.
— А с чего вы решили, что он лучший в мире официант? — спросила я.
— Он так любит свое дело! — ответили они.
— Вы давно с ним знакомы?
— С прошлого года. Он тогда работал в «Шамроке», в кафе возле лицея.
— Значит, в песочнице вместе не играли?
Они не поняли моего вопроса. Я не стала настаивать. Оказывается, Бен вешал мне лапшу на уши. Хотя кое-что оказалось правдой. Он действительно родился и вырос в этом квартале и знал всех здешних жителей. Я поняла это сразу, со дня его появления. Мы едва успели прибрать на кухне, как на пороге появился Венсан с розой в руке. Он ничуть не удивился, увидев Бена. Ему кивнул, мне вручил розу, сел за столик.
— Чашечку кофе?
— Если можно.
— Я наняла Бена официантом.
— И правильно сделала, — отозвался он рассеянно.
И забарабанил пальцами по столу. Встал. Снова сел. Он явно нервничал. Замурлыкал что-то себе под нос, потом принялся насвистывать. Вскочил, подошел к моей книжной полке. Вернулся к столику.
Я принесла ему чашку кофе и села напротив. Он посмотрел на меня и принужденно улыбнулся, не разжимая губ. В этот момент он был похож на лягушку.
— На тебя что, опять свалилась удачища?
Он отрицательно покачал головой, по-прежнему натужно улыбаясь.
— Знаешь, — выдавил он еле слышно, — все, что я наговорил тебе в прошлый раз, — ерунда, на самом деле я так не думаю.
У меня в памяти провал величиной с озеро Мичиган. О чем это он?
— То есть иногда, конечно, — продолжал он. — Но это ничего не значит… Ты же понимаешь. Я не осуждаю, просто констатирую факт. Никаких обобщений.
Вспомнила: евреи и деньги. Бедняга Венсан! Как же он убивался!
— Да мне плевать, — сказала я ему.
— В смысле?
Обиделся! Этого еще не хватало.
— Плевать на подобные высказывания. На деле все гораздо проще. Или сложней.
Пока мы говорили с Венсаном; пока я пыталась объяснить, что не считаю его антисемитом, а он хотел, чтобы я призналась в своем еврейском происхождении; пока мы отстаивали каждый свое, при том что делить нам было решительно нечего; пока он убеждал меня в своей благожелательности, а я его — в полнейшем к нему доверии, в ресторане происходило что-то странное. Я не сразу сообразила, что именно, поскольку была поглощена нашим жарким спором. В то время как мы выясняли отношения, зал наполнился людьми.
Посетители заняли все столики, некоторые встали у стойки. Двое работяг в спецовках, дама в шикарном пальто и изящных очках, лысый коротышка в плаще, замотанный шарфом. Бен всех обслуживал, обносил кофе, сухим белым вином. Даже раздобыл где-то ананасовый сок. Я поневоле смирилась с очевидностью: «У меня» теперь настоящий бар. Задымились сигареты, ощетинились пепельницы. Мужчина лет пятидесяти с усталым невзрачным лицом закричал с порога:
— Привет, Бен! Будь добр, чашку кофе.
— Я мигом, доктор, — отвечал мой официант.
Работяги в спецовках поели и собрались уходить.
— До встречи, Бен, — попрощался один из них.
— Что за бардак? — раздраженно спросила я у Венсана.
Медленно оглядела незнакомую публику, собравшуюся «У меня», хотя я никого не приглашала. На витрине не написано: круглосуточное обслуживание. «У меня» не пивная, не бар. Поздно щелкать клювом. Нелюбовь к названиям сыграла со мной злую шутку. Я не решилась встать за стойку. Пусть окружающие считают, что я такая же посетительница, сижу с приятелем, пью кофе. Не знаю, пришлось ли мне по вкусу открытие, что я так мало значу в собственном предприятии. В то же время меня разбирал смех.
— Бен — паренек местный, — объяснил Венсан причину внезапной популярности моего ресторана. — Его тут все знают. Жизнь у него — как бы это сказать? — была непростой. Он много на улице болтался. Родители у него…
