Не дождавшись обещанного ужина, который почему то задерживался, я встал из за стола. Это меня и спасло. Занавески внезапно разлетелись в разные стороны и на благородную половину влетело три здоровых мужика с повязками на лице и здоровыми тесаками в руках. Освободить из ножен шпагу было делом одного мгновения. Я даже не осознал, что я ещё делаю, а в моей левой руке уже оказался взведенный пистоль. Выстрел и в груди у одного из нападавших появилась большая дыра. двое других, видимо не ожидая от меня такой прыти, немного замешкались и с ревом кинулись на меня. Дурачье, они хотя бы в стороны разошлись, ведь мешают друг другу.
Используя преимущество в длине, сделав финт шпагой и обойдя тесак, я чиркнул первому по горлу, как учил меня сэр Фрикс. При нанесении этого удара обязательно повреждается главная жила, кровь бьет фонтаном и человек быстро умирает. Вот и разбойник, выронив тесак и сделав ещё по инерции несколько шагов, схватившись за шею, упал на колени, захрипел и завалился на бок. Я атаковал единственного оставшегося в живых. Он как слепой размахивал своим оружием, не смея оторвать взгляд от своего хрипящего товарища. Сопротивления он практически не оказал и через мгновение получил проникающий удар шпаги в грудь. Всё или нет? На всякий случай я приготовил второй пистоль, положил его перед собой на стол, туда же положил шпагу, что бы она была под рукой и начал заряжать разряженное оружие.
Я не успел этого сделать, так как вдруг вновь разлетелись занавески и на половину для благородных ворвались ещё два человека в масках и с обнаженными шпагами. Судя по манере их поведения и уверенности, они умели сражаться. У одного из них за поясом был пистоль. Однако вытащить он его не успел, так как я выстрелил раньше. Зазвенели шпаги. В начале я просто оборонялся, силясь понять, что за стиль проповедует мой соперник. Потом я сообразил, что стиля не было, а был простой набор приемов, которые были заучены и повторялись один за другим. Может быть в схватках с другими это и приносило успех, но не с рыцарем Удачи и вторым победителем состязаний. Дождавшись, когда мой соперник вновь попытается закрутить лезвие моей шпаги, что бы вырвать её из моих рук, я сделал глубокий выпад с верху в низ, проткнул ему живот и дернул шпагой вверх, рассекая ему внутренности.
Он выронил шпагу, кстати неплохой клинок, упал на колени, потом на бок и зажимая рану в животе зло посмотрел на меня, а потом потерял сознание. А я немного оцепенел. Пять человек, передо мной лежало пять человек. Тут только до меня стало доходить, что это все произошло со мной наяву, и что меня только что хотели или ограбить, или убить. Меня стало трясти. Что бы хоть как то успокоиться я стал заниматься своими пистолями: мерка пороха — утрамбовать, пыж- утрамбовать, пуля, пыж — утрамбовать, порох на полку. Все эти манипуляции я проделал проговаривая свои действия вслух. Заряженные пистоли заняли свое место на столе, возле окровавленной шпаги.
Я взял её в руки и вытер её о штаны одного из убитых мною. Тот которого я пронзил в живот пришел в себя. Каждое движение, каждая судорога причиняли ему неимоверную боль. Увидев меня сидящим за столом и спокойно занимающимся пистолями, он скрипнул зубами:- Провел ты нас, мы думали что ты желторотый птенец вырвавшийся из под родительского крыла, а ты охотник за головами. Каждое слово ему давалось с трудом. — Только ты все равно не найдешь, где я прятал награбленное. Он зло засмеялся, — Тайна черного дрозда умрет вместе с ним, — а потом видимо потеряв всякое терпение от боли, он буквально зарычал, — Добей меня, добей. Ради серого, добей, не могу больше терпеть эту боль.
Одно дело нанести удар противнику в бою или поединке, а другое дело, вот так добить беспомощного. Видимо мои размышления он их принял за желание помучить его, или мое полнейшее безразличие. — Найдешь сухой дуб на старом перекрестке, от дупла отсчитаешь двадцать шагов прямо, там и копай. Все самое ценное я спрятал там, под досками, а теперь добей, не мо… Он дернулся, судорожно закашлялся, изо рта у него потекла кровь и он затих.
