Жидкость была прозрачной, и резко пахла.
- Ты не вникай, а вливай, - хохотнул гном, садясь напротив Иллиала.
Ободки кружек глухо стукнулись, встретив друг друга.
- Чтобы с нашими усе было в порядке, - предложил тост Тарн. Иллиал его поддержал, по старой привычке отпив враз половину кружки.
Магу показалось, что ему в горло сунули ежа, огненный шар, и меч одновременно. Жидкость двигалась к желудку, производя ужасные опустошения.
Гном с улыбкой наблюдал за молодым магом, жадно хватающим воздух раскрытым, как у рыбы на берегу, ртом. Жидкость словно взялась выжечь все горло, а затем и желудок.
- Зато, энтих, как их... па-ра-зи-тов не будет! - внушительно произнес гном, с видимым удовольствием допивая свою порцию.
Едва справившись с полыхающим потоком в глотке, Иллиал узнал и второе свойство гномьего пойла. Чудовищный молот с размаху саданул в затылок, выбивая все мысли, и притупляя чувства.
- Ничо, ничо. Эт с непривычки, - утешал его гном. - Да и слабоваты вы Маги на выпивку, что говорить. А вот Кресс...
- Да Кресс наверняка этим подавился бы, - прервал гнома Иллиал. В животе возник комок приятного тепла расплывавшегося по всему телу, и наливающее его силой.
- Можешь идти? - спросил Тарн, заметив румянец на щеках мага, сменивший мертвенную бледность.
- Да, пошли, - тон Иллиала вновь стал спокойным, что стоило ему немалых трудов. - Только куда?
- Где можно будет поесть, да новости узнать.
Гном и Маг продолжили свой путь по дорогам Подгорного царства.
IV.
Магия сына Люцифера закинула Сельтейру и Акеретани далеко на юго-восток. Это были земли диких кочевников, воинов и фанатиков своих богов. Драконы часто совершали набеги в эти богатые золотом и людьми земли, а Сельтейра часто видела смуглолицых девушек-рабынь.
- Что делать будем? - спросила Сельтейру суккуб.
Но ответить драконица не успела, вдалеке поднималось облачко пыли, которое стремительно приближалось. По степи мчались десятки всадников. Они налетели стремительно. Маленькие, чернявые, кривоногие. Злобно посвистывая и скаля зубы, они гарцевали вокруг двух девушек на маленьких мохнатых лошадях.
- Акеретани, - прошептала драконица. - Давай.
Но суккуб ее не слышала. Оглушенная тупой стрелой и связанная арканом, она лежала на пыльной траве. Сельтейра выругалась. Ее не тронули, оставили себе на потеху. Да и при ней не было оружия, а суккуб держала в руках невесть откуда взявшийся меч.
Всадники остановились, пропуская своего вожака. В кожаной рубахе с золотыми бляхами, подпоясанный кривой саблей, тысячник спрыгнул с седла. Даже по меркам своего племени красотой он не блистал, а уж по мнению Сельтейры - вылитая обезьяна. Тысячник кочевников хаувов, склонился над лежащей демоншей. Рука с кривыми и грязными ногтями рванула плащ Акеретани. Как и все, он застыл пораженный совершенством открывшегося тела.
- Хороша, - прицокнул он. - Прекрасный подарок кагану. Он вознаградит меня. Может даже сделает барутчи.
Узкие маслянистые глаза уставились на Сельтейру.
- А тебя я возьму сам.
- Попробуй, хаукен! - обругала кочевника Сельтейра, скидывая верхнюю рубашку. Татуировка, дракон, обвивающий левую руку, заставила кочевников вздрогнуть. Они знали такие татуировки. Многие могли похвастаться шрамами которые оставили мечи в руке с драконом. Еще больше могли назвать родича или побратима, которого сразила рука с драконом.
- Драконица, - скорее выплюнул, чем сказал тысячник. - Убить ее!
- Стойте! - крикнул молодой воин. - Великий ган, позволь сказать.
- Говори, - разрешил тысячник, жестом удержав, готовых спустить тетиву лучников.
- Скоро каган устраивает день Щеорта. Два подарка от гана, ему понравятся больше, чем один.
Тысячник задумался. На день Щеорта устраивают бои меж пленными. Если в них будет участвовать дракон? Кагану понравиться.
- За непослушание ты получишь двадцать палок, - сказал ган воину. Рука тысячника отстегнула золотую фигурку оленя с пояса. - Это награда, за совет.
Отвернувшись от поклонившегося воина, тысячник вновь направил свой взгляд на тело Темной эльфийки. Но на этот раз в нем не было похоти, так смотрят на врага, с которым предстоит сразиться.
