- Спасибо, буду иметь это в виду, - ответил я и поставил соль на место.
- Я должна возвращаться, - сказала она, но не сдвинулась.
- Ага, ты должна, - ответил я ей грубо и наблюдал, как ее лицо исказилось в недоумении. Я не мог быть слишком приятным с ходу, не желая создать прецедент.
- Извини, - сказала она и развернулась обратно к столу, полному вульгарных строителей. Они закончили, и мне было слышно несколько отборных комментариев о том, что бы они хотели заказать, если бы она была в меню.
Когда она будет моей, ей не придется иметь дело с этой чертовщиной. Когда она будет принадлежать мне, если такие мешки дерьма, как эти, будут относиться к ней непочтительно, я, блядь, убью их.
А пока что, я ценю их роль во всем этом. Они направляют ее ближе к моей маленькой ловушке, делая мою приманку более привлекательной.
Я покончил с едой, прерываясь всего лишь на ожидание кофе, пока она его разогревала. У нас состоялся еще один маленький неловкий разговор, и она поспешила удалиться, зная, что чем-то меня обидела, но сомневаясь, чем именно.
Я оставил ей большие чаевые и вышел, пока она занималась другим столиком.
Сев в машину, я наблюдал за ней: она нашла дополнительную пятидесятку, огляделась почти стыдливо, как будто украла ее, а после сунула в карман и пошла по своим делам.
Я снова забыл спросить ее имя, но в данный момент это было неважно. Она будет просто Зверушкой, когда придет ко мне жить.
Джуд
Мои друзья были идиотами. Это надо перефразировать. Мои бывшие братья из студенческого братства - идиоты; технически у меня нет никаких друзей.
Мы ездили по округе на новой машине Луки - Porsche Cayenne turbo. Это было короткое путешествие на юг, вдоль трассы I5, целью которого стала демонстрация скоростных данных авто. От нуля до шестидесяти за четыре секунды, как утверждал Лука, но я не был так уверен. Я выкрикивал это и притворялся, что впечатлен более других, но, в конечном счете, мне было насрать. В те дни, в выборе авто я руководствовался наличием дополнительного пространства, а не скоростью.
Сегодня нас было четверо: трое парней и, конечно же, я. Лука, Тони и Маркус... или Лаки, Тон-Тон и Марси. Иногда они вызывали у меня антипатию, на самом деле, большую часть времени, но они были мне нужны, чтобы казаться нормальным.
Они звали меня Холи Роллер. Не знаю почему, возможно, я что-то сказал в одну из пьяных ночей в Гарварде, и они не смогли этого забыть.
Мы ездили по округе в поисках приключений, если вы рядом с этими ребятами, значит, вы либо клеите какую-то пьяную телку около клуба, либо бьете окна машины какого-нибудь придурка-чужака.
Хорошее, старомодное, здоровое веселье.
Боже, я надеюсь, что мы не собирались никого сегодня трахнуть; я не смог выкинуть Зверушку из головы с того самого утреннего завтрака. Все это было действительно нелепо. Так никчемно начинались наши выходные, и пока что я не мог достаточно возбудиться, чтоб стать твердым для потенциальной девчонки, которой мы бы могли оказать свое "внимание".
- Трахаться, да! - проревел Тони и ударил по приборной панели. - Давайте трахаться сегодня!
- Да, - я внес свой вклад в этот бедлам, заполонивший автомобиль, фразами "да" и "блядь, да". Эй, они и не ожидали чего-то большего, и это все, на что я был способен со Зверушкой, господствующей в моей голове.
- Парни, - сказал Лука, лавируя в насыщенном вечернем трафике, - Маркус рассказал вам свои супер-важные новости?
- Нет, - ответил я и увидел, что Тони пожимает плечами, он был также не в теме, как и я.
- Он сделал чертово предложение! Тифф сказала "да", и ублюдок женится!
Я посмотрел на Маркуса, и он приподнял плечи в "Что, я?" жесте. По некоторым причинам, это привело меня в бешенство. Я выдавил улыбку и сквозь зубы поздравил его. Казалось, никто не замечал моей злости.
Я знал, почему меня это злило, приводило в ярость и ужасало.
Я последний, кто остался без пары. Одинокий волк, отброс.
А отбросов удается поймать.
Они решили, что нужно отпраздновать это дерьмо сегодня ночью в одном из местных ресторанов, в одном из наших фаворитов. Если, конечно, у нас вообще были фавориты. Я даже не знаю, нравились ли мы с парнями друг другу, мы так долго изображали дружбу, что уже и не знали, как остановиться.
