Сергей Королёв - страница 5
Прожив полгода у дяди, Королёв решил жить отдельно, дабы никому не приносить неудобств. Сергей Павлович никогда не боялся трудной работы. Он охотно развозил газеты, умело ремонтировал крыши, споро загружал машины. В одном из писем матери он писал: «Встаю рано утром, часов в пять. Бегу в редакцию, забираю газеты, а потом бегу на Соломенку, разношу. Так вот зарабатываю восемь карбованцев. И думаю даже снять угол». Где только не работал Королёв! Ему даже удалось побывать статистом на съемках нескольких кинофильмов о Гражданской войне. Пренебрегать трудом было не в его правилах.
Совмещать работу и учебу приходилось непросто, но Сергей никогда не пропускал занятий в авиакружке и с прежним рвением участвовал в создании планеров. «Темп нашей работы был напряженным, – вспоминает С. Карацуба, товарищ С. Королёва по институту. – К 10 сентября все планеры надо было доставить в Крым на III Всесоюзные планерные состязания. Часто приходилось нам ночевать в мастерских – на древесных опилках.
Каким Сергей сохранился в моей памяти? Очень трудолюбивым. Рукава его рубашки были деловито засучены выше локтей. Да и весь он запомнился мне таким, готовым немедля взяться за трудное дело. Он был из тех, кому не надо было ничего дополнительно объяснять или напоминать. Ему надо было только знать, что сделать, а как сделать – это была уже его забота. И он ничего не делал сгоряча. Не помню случая, чтобы что-нибудь пришлось переделывать за ним.
Хочется отметить, что планеры, подготовленные к состязаниям 1925 года в Киевском политехническом институте, проявили себя с самой лучшей стороны». К сожалению, и на этих состязаниях Сергей присутствовать не смог – мест оказалось мало, и поехать смогли далеко не все достойные. Поэтому в Крым он попал уже из Москвы в 1927 году.
Парад планеров во дворе Киевского политехнического института. Сергей Королёв шестой справа, 1925 год.
В Москву семья Баланиных переехала в конце 1925 года. Сергей перевелся сразу на 3-й курс МВТУ имени Баумана на специальность «аэромеханика» и учился там с осеннего семестра 1926 г. Посещение лекций не считалось обязательным, но материал преподносился так увлекательно, что аудитории обычно были переполнены. К тому же учеба в этом университете включала в себя большое количество практических занятий, в том числе и в лабораториях Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ). Сразу после поступления Сергей был привлечен к конструированию летательных аппаратов и полетам на планерах. Королёва, проявившего большую ответственность и активность в этом деле, скоро выделили среди товарищей и назначили заместителем начальника планерной школы.
Каждое воскресное утро начиналось для Сергея в планерной школе с учебных полетов, которые проводились на территории поселка Горки Ленинские. В сарае, который по-авиационному называли ангаром, собирали разобранные планеры – единовременно там умещалось только два. Рядом была изба местного дяди Вани, который перевозил все эти планеры по снегу на дровнях и иногда подкармливал планеристов горячей картошкой. Московская планерная школа работала на общественных началах, и никто из ее участников, от начальника до преподавателей и инструкторов-летчиков, зарплату не получал. Теоретические занятия и работы в производственных мастерских велись в нерабочее время.
С 1925 года для запуска планеров с высоты стали применять резиновые амортизаторы. Принцип запуска таких планеров напоминает детскую рогатку, где «камнем» является планер, а вместо резинки – амортизаторы. Когда амортизатор натянут до предела, дается команда «Бегом!», а людям, которые держат планер за хвост, дается команда «Пускай!». Планер трогается с места и взлетает метров на десять. Приобретя нужную скорость, планер совершает свободный полет. В дальнейшем такая конструкция планеров получила широкое распространение, в том числе благодаря талантливому участию в проектировании С. П. Королёва и его товарищей.
Комната Сергея быстро стала чертежной. Повсюду лежали, не оставляя свободного места, чертежные доски, эскизы, наброски, мусор от стертых резинок, линейки и карандаши, окурки, упавшие мимо пепельницы, – здесь Сергей с товарищами готовился к очередному слету в Коктебеле. Здесь же хранились бережно отобранные и сложенные в папку вырезки из газет и журналов, посвященные авиации и планеризму, парашютизму, стратонавтике и ракетному делу. Королёв обязательно подчеркивал в них наиболее важные, с его точки зрения, места и делал пометки на полях. Также он вырезал некрологи о погибших летчиках и планеристах, знакомых и незнакомых, – их смерть он переживал как личное горе.
