– Са-аш, ну что за роль? Что за кино?..
– Кина нет, дорогая моя, – сказал Герман. – Мы хотели про Василия поговорить.
Агафья надула губы. Тонечка отвернулась. Смотреть на ее губы было невыносимо.
– Саш, как же так? Ты же меня дернул! Нет, так не пойдет. Давай хоть что-нибудь.
– Что тебе давать?
– Ну, ролюшку, что же еще!
Тонечка с интересом ждала продолжения. Что она сумеет выторговать, эта предприимчивая молодая особа?
– Саш, я примчалась, ты сказал, что будешь со сценаристом, что я могла подумать? Ну, что роль в кино, разумеется! – Певица заволновалась всерьез, положила телефон на скатерть. – А тут сплошное заболталово! Ты меня знаешь, я даром ничего не делаю.
– К Василию приходила уборщица, вы не знаете? – встряла Тонечка.
Агафья переключила внимание на нее – с видимым усилием.
– Что, какая уборщица?
– Вы с Василием жили у него в квартире? Или у вас?
– У него, я дом снимаю, к себе никого не вожу, еще не хватает! Но у него там такой бордельеро! Все какое-то покоцанное, и пылюка! – она так и сказала «пылю-ка»! – А я так не люблю. Я порядок люблю.
– То есть уборщица не приходила?
– При мне нет. Он поначалу ничего, а потом стал приставать, что я должна хозяйство вести, это значит за ним подтирать! Ну, обычный мужской шовинизм. А когда мне подтирать, у меня карьера. Саш, так что будем делать?
– Что мы будем делать? – повторил Герман. – На Автозаводской сейчас снимается ситком «Букины-4». Я скажу, тебе позвонят, снимешься как гест-стар.
Агафья подумала немного и кивнула.
– Пойдет. Они цифру хорошую дают.
Она снова пришла в прекрасное настроение, принялась резвиться и ерошить Герману волосы, и щекотать, и прикладываться персиковой щекой к джемперу. Тонечке казалось, что щека на синей шерсти оставляет серую пыль.
– Вы для «Букиных» сценарии пишете, девушка? Между прочим, очень неплохо у вас получается. Вы мне хорошо эпизод напишите, договорились? Чтоб было что поиграть, – и она показала кавычки.
Тонечка пообещала написать хорошо.
– Я тебя провожу, – сказал Герман, поднимаясь.
– Саш, ну, ты мне звони, да? Если я вне зоны, в офисе всегда знают, как меня найти. Я Никиту Бойко взяла помощником. Можешь ему тоже звонить, ладненько? Он сказал – буду твоим рабом! А я ему – меня только по имени-отчеству, особенно на людях, ты теперь прислуга, подай, принеси, выйди вон!..
Герман пропустил ее вперед. Тонечка выхватила блокнот и принялась строчить в него с необыкновенной быстротой.
– Девушка, до свидания! – попрощалась Агафья дружелюбно. – Пишите хорошо!
– Стараюсь изо всех сил.
Когда Герман вернулся, она взглянула на него и продолжила строчить.
– Я ничего не понял, – признался Александр Наумович. – О чем ты ее спрашивала?
– Сейчас.
Тонечка писала довольно долго, он пил чай и не мешал ей. Наконец она остановилась и сказала:
– Какая интересная девушка.
Он пожал плечами.
– Типичный представитель, так сказать.
– Не-ет, – перебила Тонечка с жаром. – Новый человек, Саша! Вот он. Литераторы и кинематографисты могут расслабиться, тема закрыта. Новый человек только что был перед нами, пил теплую воду и жевал ягоды годжи!
– Далась она тебе.
– Ты еще не осознал масштабов явления, – сказала Тонечка и опять принялась писать, но быстро остановилась. – А это прямо явление! Смотри. Она вся сделана, и все у нее напоказ – нос, щеки, губы, груди. Много операций! Весь этот апгрейд нужен, чтоб ее хотели мужчины, подлецы и шовинисты. Сексуально озабоченные. У нее карьера, ей дорого время, она ничего не делает бесплатно, о чем нам объявляет совершенно без всякого трепета. Покойный Василий Филиппов, ее любовник, снял ее всего лишь в одной роли, а должен был, допустим, в десяти. И она потеряла время! А у нее все расписано. Брак через семь лет. Заметь, не лет через семь, а конкретно – через семь лет. Она прямо сверхчеловек. Продукт новой эпохи.
– Да ладно.
– Не ладно. Мужчины подлецы, но они должны. Позвал на разговор – давай роль. Захотел утех, сели ее в свою квартиру, у нее нельзя, потому что она любит порядок. Далеко пойдет девушка, вот увидишь.
– Да пусть идет куда хочет, – сказал Герман, которому надоел ее обличительный пафос. – Зачем ты спрашивала, что он ей дарил? Какая тебе разница?
