– Телефон у тебя в рюкзаке, – как ни в чем не бывало продолжала бабка. – И мой тебе совет, Настюша…
– Не нужно мне советов, – пробормотала внучка. Она рылась в рюкзаке, сердце у нее дрожало, она чувствовала, что телефон где-то рядом.
– Постарайся, – сказала бабушка. – Вот просто постарайся. Со стороны всегда видно, когда человек старается.
Настя прижала телефон к груди. Господи, сколько там всего неотвеченного, непросмотренного, неохваченного – жизнь, целая жизнь мимо прошла!
– Чем советы идиотские давать, помогла бы лучше. – Настя зашнуровала кед, перекинула локоны на другую сторону и принялась за второй. – Мы как в пустыне живем, ни связей, ни знакомств, ни-че-го!.. Если б хоть кто-нибудь за меня попросил! Кто-нибудь!
– В актрисы не идут по звонку.
– Ты знаешь, какой в этом году конкурс?! Или мать, может, знает?! Восемьсот человек на место! Почти тыща!..
Бабушка помолчала.
– Будем надеяться, из них выберут самых достойных.
Настя хотела заорать и затопать ногами, но бабушка легонько подтолкнула ее в спину и незаметно перекрестила.
– Не задерживайся, – напоследок сказала она в спину внучке, когда та уже мчалась по дорожке.
– Да ладно! – крикнула будущая актриса, не оборачиваясь.
Она на ходу смотрела в телефон, торопливо листала сообщения, захлебываясь от нетерпения.
– Беда, – констатировала бабушка.
* * *
В Настиной «десятке» в основном все были… топ. «Луки» котировались по-нормальному. Настя незаметно оглядела себя – все круто, пипец!.. Правда ее немного расстроило, что среди девиц оказалась ну очень похожая, прям сестра-близнец. Но та была как раз в лаковых красных туфлях. Может, и хорошо, что мать-нищенка Насте таких в свое время не купила?..
В аудиторию запускали сразу всю «десятку», на середину паркета вызывали по фамилии, слушали плохо. Особенно один, громадный, как лесничий Хагрид, весь заросший кудрявым волосом, – вот кого Настя сразу невзлюбила!.. Он мешал всей приемной комиссии, чего-то все копался в своем телефоне, беззвучно хохотал, разевая белозубую пасть, совал телефон за спинами, и экзаменаторы оглядывались, передавали, смеялись, – вот зачем ему в таком ответственном деле, на приемных турах, телефон?!
Когда очередь дошла до Насти, стало ужасно… неловко и страшно. Куда-то делась вся уверенность в себе. Зачем-то она стала одергивать юбчонку, хотя ноги у нее сногсшибательные, это точно, поправлять бретельку, задуманную неспроста, подпихивать под лифчик, чтоб не сваливалась, и сексуальный топик задирался на животе, а живот у нее – слабое место. Кубиков мало.
Волосатый и зубастый равнодушно сказал:
– Представьтесь, пожалуйста, – и не поднял от телефона глаз.
Будущая звезда пролепетала, что звать ее Настя, фамилия Морозова, родилась и выросла в Москве, в этом году заканчивает школу – тут она забыла номер школы. Умеет петь и танцевать – зачем ляпнула, дура, сейчас закатают на какое-нибудь эстрадное отделение?!
– Так, может, пусть сразу спляшет? – оживился волосатый, не отрываясь от телефона.
– Секундочку, Игорь Маркович, – перебила строгая дама в очках, по слухам, в прошлом великая актриса, а сейчас гениальный педагог. – Девушка явно готовилась. Это видно невооруженным глазом. Начинайте, девушка.
У Насти готов был Бродский, про «скобки года», басня «Лиса и Бобер» и монолог этой дуры Наташи Ростовой, которая хотела полететь с балкона.
Прервали ее почти сразу, на Бродском.
– Достаточно, – объявил волосатый и мельком на нее глянул. – Все, все, вы свободны.
– Да, но у меня еще эта… как ее… Наташа… и бобер потом…
– Списки смотрите, – велел волосатый. – Будут списки, там смотрите!.. Давайте следующего!
Тут произошло неожиданное: он вдруг высоко подкинул телефон, поймал, ловко сунул в карман – кажется, прямо карманом поймал! – поднялся, раскинув руки, и пошел на Настю с воплем:
– А-а-а!.. А-га-га-а-а!..
Настя в панике скакнула в сторону, как коза.
– Вот кого я ждал! Вот ради кого мучения принимал нечеловеческие! А она! Вечно опаздывает, Лиса Патрикеевна!..
И набросился с объятиями на тоненькую и хорошенькую девушку, как-то незаметно проскользнувшую в экзаменационный класс и оказавшуюся как раз за спиной у Насти.
