И спросила вслух:
– Эдик, вы не знаете, у Василия есть недоброжелатели? Только такие, настоящие? Чтоб с угрозами звонить, например?
– Да у нас тут все друг другу недоброжелатели, особенно когда один в производстве, а второй лапу сосет, вы не в курсе? Вы ж наша! А Васька что? Как все. Может, конечно, бабы ему и грозят карой небесной, когда он их бросает, этого сказать не могу, а так…
– Он прямо герой-любовник, да? – уточнила Тонечка, вспоминая пьяненького Василия, его слезы, сопли, вопли. – Орел-мужчина?
– Орел, – сказал Герман. – Давайте в павильон вернемся, у нас все же работа.
Гори она огнем, от души добавила про себя сценаристка.
Провались все пропадом, подумал режиссер.
Получится хороший фильм, решил продюсер.
* * *
– У нас что-то случилось, – выпалила Тонечка.
– У нас все в порядке.
– Господи, что могло случиться? С мамой?!
Герман сбоку посмотрел на нее. Она вдруг дернула ручку автомобильной двери и чуть не вывалилась на ходу. Он надавил на тормоз.
– Тонечка, черт вас побери!
Машина встала. Тонечка выскочила и помчалась со всех ног, изо всех сил. Герман приткнулся позади черной представительской «Ауди», перегородившей ворота и хлипкую калитку, посидел, подумал и зашел на участок.
Дом с высоким крылечком и пристроенной терраской был как из старого кино, герои которого то и дело восклицали: «А теперь на дачу! Поедем на дачу!» Отмытые после зимы окна сияли на закатном солнце, дикий виноград, обвивший сосну и крышу терраски, еще не взялся зеленеть, но чувствовалось, что вот-вот. Рамы старинные, с частым переплетом, ухоженные, недавно выкрашенные, да и вообще дом, как Тонечка, производил впечатление… веселья и жизнерадостности. Видно было, что его любят и ухаживают за ним.
На крыльце, на особой циновке стояли чистые резиновые сапоги, на перилах в детской лейке с желтым цветком на боку – первые нарциссы, целая охапка.
Герман постучал в переплет двери и заглянул:
– Можно?
Ему показалось, что в комнате уйма людей, и все одновременно и очень громко говорят. Девчонка с хвостом на голове оглянулась, скользнула по нему взглядом и опять заговорила, громко и сердито.
Герман помялся в дверях и зашел.
– Ну и что?! – запальчиво говорила девчонка – С кем не бывает! Она что, виновата?! А Даня нас провожал!..
– Я провожал, – соглашался высоченный, худой, очень симпатичный парень. – Пап, я же тебе позвонил!..
– Да мало ли что ты позвонил, – рокотал седовласый дядька, очень похожий на парня. – Почему я должен гоняться за тобой по всей области?!
– Мама, что тут происходит?! – это Тонечкин возглас.
Ухоженная моложавая дама махнула рукой:
– Приехала Настя, с ней мальчик и девочка. А девочка-то куда теперь подевалась, господи?
– Я здесь! – из-за этажерки выглянул еще один персонаж, с растрепанными волосами и грязной мордахой. – У меня все украли, все-о-о! Ничего не осталось, ничего-о-о!..
И персонаж заревел, размазывая грязь по лицу.
Человек в синем костюме, единственный, кто не орал и не совался в дискуссионный круг, поправил в ухе витой провод, внимательно взглянул на Германа и подошел к седовласому.
– Андрей Данилович, поедем?..
Дядька не обратил на него никакого внимания.
– Данила, объясни нам толком, что происходит!
– Да! – это вновь Тонечка воскликнула. – Объясни!..
– Так я же объяснил! – удивился парень.
– Вот что, – решительно вмешалась старшая дама. – Объявляю перерыв! Как хозяйка дома. Всем замолчать.
Странное дело, но все и вправду замолчали и уставились на нее.
Дама скомандовала:
– Настя, отведи подружку умыться, немедленно. Она чумазая. Мальчик, присядь вот сюда. Вы кто?..
– Я?! – удивился дядька, и лицо у него неожиданно повеселело. – Я папа мальчика, а что?
– Присядьте рядом. А вы?..
– Это моя охрана. Вадим, вернись в машину.
Человек в костюме тут же и без всяких возражений прошел на крыльцо и плотно прикрыл за собой дверь.
– Господи, еще кто-то, – удивилась дама, заметив Александра Наумовича. – А вы откуда?
– С «Мосфильма», – почему-то стушевался Герман.
Тут его заметила Тонечка и округлила и без того круглые глаза.
– Вы не уехали?!
Он пожал плечами:
– Как видите.
– Мама, это Александр Герман, продюсер, мы… вместе работаем. А это моя мама, Марина Тимофеевна.
