Попрошайка. Да, сэр.
Пьяница. Четвертак за чашку кофе? Ик! Но почему я должен платить тебе четвертак, когда я знаю место, где мне дадут ее за пятак? Это же разбой!
Попрошайка. Ты меня не понял, друг. Я голоден, просто умираю с голода – три дня у меня маковой росинки во рту не было.
Пьяница. Знакомая песня. Ик!.. Всегда одно и то же. (Смеется.) Вот, еозьми доллар, купишь десять-двадцать чашек кофе! Ик!
Пшел, убирайся!
Попрошайка. Спасибо, друг. (Пауза, про себя.) Слюнтяй! Вечер только начался. Я из этого «колесика» две сотни сделаю – не меньше, мне сегодня везет.
Шум уличного движения нарастает, достигает апогея, затем стихает.
Сестра. Сделать ему укол, доктор?
Доктор. Мм, нет, пожалуй, не стоит. В его положении он почти не чувствует боли.
Сестра. Всю ночь он плакал и бормотал что-то в бреду, что-то непонятное, я разобрала лишь слово «колесико».
Доктор. Да, я знаю. Его сын рассказал мне его историю. (Вздыхает.) Побудьте около него, мисс Максвел. Ему осталось недолго.
Удары метронома сильнее, затем медленнее, затухание. Тишина.
Сын (50 лет). Я хотел поблагодарить вас, мистер Смит, за хлопоты с похоронами.
Гробовщик. Не за что, мистер Дэмпси, это наша обязанность.
Сын. Я хотел бы рассчитаться с вами.
Гробовщик. О да, пожалуйста.
Сын. Мама получила деньги по страховому полису отца. Двести долларов, кажется, так?
Гробовщик. Чуть-чуть меньше, мистер Дэмпси, сейчас посмотрю. Ах да, сто девяносто девять, включая и дополнительный лимузин. Вам следует доллар сдачи. Вы не возражаете, если я дам вам это старое «колесико»?
Звон серебряного доллара о прилавок.
