Образ Суворова прошел с солдатами и офицерами Советской Армии через все годы Великой Отечественной войны.
Портрет полководца четыре с лишним года возил и я по военным дорогам.
В одной боевой части выходила рукописная газета «Суворовец». Ее выпускали солдаты артиллерийской батареи в Невской Дубровке.
Там же, в разрушенном орудийным обстрелом доме, один солдат нашел старую, зачитанную книгу о Суворове, с растрепанным переплетом. В ней увлекательно описывалась жизнь Суворова, подвиги, походы, сражения русских солдат под его водительством.
Солдаты и офицеры находили время, чтобы почитать и послушать хоть несколько страниц этой книги.
Обычно ее читали группами по пять-шесть человек. Солдаты просили:
— Нам бы про Суворова, товарищ политрук.
Политрук передавал книгу в порядке очередности повзводно. Она находилась в каждом взводе двое-трое суток.
Прочитав или прослушав ее, бойцы расписывались на листке, специально подклеенном в самом конце книги.
Много подписей собрала эта книга. В годы тяжелых боев она вызывала у советских воинов чувства горячей любви к своей родной стране и ненависти к ее врагам. Ныне она хранится в Суворовском музее Ленинграда.
Как-то в перерыве между боями я попал в соседний батальон.
В подвале полуразрушенного дома собралось человек сорок солдат. Они грелись у небольшого костра, занимаясь немудреным солдатским делом: кто пришивал пуговицу, кто чистил автомат.
Поближе к костру сидели политрук и немолодой солдат с рыжими пышными усами и густыми бровями.
— Это что! — проговорил рыжеусый, очевидно, продолжая шедший среди солдат разговор. — Наши-то, кончанские, помнят Суворова. Старики и теперь песни поют про его походы…
— А ты спой, если знаешь, — попросил сидевший подле огня молодой солдат.
— Спеть не спою, — взглянул на него кончанский, — а вот сказать скажу, как Суворов со старым солдатом повстречался.
Было это в Каменке Новгородской губернии, верстах в сорока от Кончанского. Там, старики говорили, родовое имение Суворовых стояло. Места знаменитые, холмистые, кругом леса, озера, а речки — хоть картины с них пиши — быстрые, бурные. Зверя всякого, птицы, рыбы — нигде не видал столько.
Да мало кто из владельцев наезжал сюда. Вот старики только и помнят, что Александра Васильевича, фельдмаршала. Два раза приезжал.
Рассказывал мне наш сельский учитель, Антон Антонович, историю одну о Суворове, от деда слышал, а тот знал ее от отца своего. Давно это было.
Прадед учителя служил под командой Суворова солдатом, в его любимом фанагорийском полку: и под Фокшаны ходил с ним, и Измаил штурмом брал, и под Кинбурном сражался.
Прослужил старый солдат годов с тридцать. Весь пораненный, порубленный, турецкими шашками посеченный — в отставку ушел в Тульчине. Там полки в ту пору на зимних квартирах стояли.
Получил солдат «чистую» и пошел на родину, в Новгородскую губернию, в село Каменку. Пешком шел, своим ходом. Не скоро до дому добрался. Большие муки в дороге испытал, но домой — дошел.
Много ли, мало ли с той поры воды утекло, а только слышит солдат: приехал в свое родовое имение фельдмаршал, Александр Васильевич Суворов. Царь Павел сумасбродный сослал его в Кончанское.
«Как бы, — думает старый солдат, — фельдмаршала повидать. Вместе служили, в походы вместе ходили».
Идет он — думу думает о своем житье-бытье, а навстречу, по проселку, ать-два, ать-два, — быстрым шагом сам фельдмаршал.
Не растерялся солдат. Снял шапку и поклонился, да не выдержал и по-военному крикнул: «Здравия желаю!»
