– Главное, не дергайся! – прошептал он. – Не стоит тратить на них время и силы.
Вульфгар не обратил на его слова никакого внимания. Он, не мигая, смотрел на верзилу. Варвар вполне мог пропустить мимо ушей оскорбления в адрес Реджиса и даже в адрес женщины. Но он прекрасно понимал, что, оскорбляя его друга, верзила явно задирает его самого. «Интересно, сколько посетителей таверны уже стали его жертвами? – подумал он. – Пожалуй, надо как следует проучить этого грубияна».
Решив, что пора поразвлечься, верзила сделал несколько шагов вперед.
– Ну-ка, подвинься, получеловечек, – сказал он, отпихивая Реджиса в сторону.
Реджис осмотрелся по сторонам, ища хозяина таверны, и понял, что тут есть кому встать на его защиту, если он решит дать отпор грубияну и его шайке. В таверне сидел даже воин городской стражи, а этих парней в Лускане уважали.
Но, присмотревшись к воину, Реджис понял, что знает его. Это был Джиердан, тот самый, что пару часов назад, узнав Дзирта, помог им войти в город.
Верзила подошел ближе, и Реджис не успел сосредоточиться на своих подозрениях.
Уперев руки в бока, верзила глядел на него сверху вниз. Реджис почувствовал, что сердце вот-вот выскочит у него из груди. Кровь стучала в висках, как всегда бывало в такого рода ситуациях там, в далеком Калимпорте. Как и в старые добрые времена, его охватило жгучее желание выскочить из-за стола и удрать.
Но, вспомнив о своем спутнике, хафлинг запретил себе даже думать об этом.
Менее опытный и, как сказал бы Реджис, «более глупый», Вульфгар явно не собирался оставлять вызов без ответа. Он легко перенес свое могучее тело через стол и в мгновение ока встал между Реджисом и грубияном.
Верзила обернулся к стоявшим у стойки бара приятелям. Он прекрасно понимал, что обостренное чувство собственного достоинства не даст его противнику первым нанести удар.
– Эй, смотрите-ка, – расхохотался он, – похоже, этот юнец хочет что-то сказать.
Затем он стал медленно поворачиваться к Вульфгару – и вдруг резко бросился на него, пытаясь схватить за горло. Он явно хотел застать своего противника врасплох.
Но Вульфгар, хотя и не имел опыта потасовок в тавернах, понимал толк в драках. А Дзирт До'Урден прочно привил ему сознание необходимости всегда быть начеку. Верзила не успел даже вытянуть руки, как юноша одной из своих огромных ладоней схватил его за лицо, а другой, чуть присев, крепко вцепился в пах.
В следующее мгновение верзила с изумлением почувствовал, что взлетает под потолок.
Присутствующие, разинув рты, безмолвно наблюдали за происходящим, и только Реджис действовал не мешкая.
Схватив свою кружку, хафлинг бесшумно скользнул под стол.
Вес верзилы превышал вес троих взрослых людей, однако варвар легко оторвал грубияна от пола и поднял на всю высоту своего семифутового роста плюс на высоту поднятых к потолку рук.
Взвыв от ярости и от сознания собственного бессилия, верзила что-то прокричал, и его дружки бросились на Вульфгара.
Казалось, юношу окружили со всех сторон, однако, как опытный воин, он сразу обнаружил место, где ряды противника были плотнее, и, удачно выбрав момент, метнул туда свою жертву. Вульфгар успел еще порадоваться ужасу в глазах бандитов, когда на них обрушилась жирная туша. Трое нападавших отлетели в сторону и одним махом снесли почти половину стойки, отбросив несчастного хозяина таверны на полки с лучшими винами.
Но Вульфгар торжествовал недолго. Остальные бандиты вовсю наседали на него. Варвар широко расставил ноги и, сжав могучие кулаки, принялся расшвыривать противников по залу.
В считанные мгновения побоище охватило всю таверну. Люди, которые и пальцем не шевельнули бы, случись на их глазах убийство, в бешенстве бросались друг на друга, видя, что бар разбит вдребезги, а их выпивка расплескалась.
Впрочем, всего лишь несколько приятелей верзилы отвлеклись на второстепенные драки. Остальные вновь и вновь бросались на Вульфгара. Молодой варвар дрался спокойно и уверенно. Здесь не было равных ему по силе, и редко кому удавалось надолго отвлечь его в надежде, что друзья-разбойники подоспеют на помощь. Ему то и дело доставалось, но он спокойно сносил удары – гордость испытанного бойца не позволяла ему уступать.
