— Нет, нет, — раздраженно ответил Бенсон.
— Вам нельзя туда спускаться, сэр, — настойчиво продолжал слуга, — я еще ни разу не видел вас в таком состоянии. Вот если бы…
— Не суйтесь не в свое дело, — отрывисто сказал хозяин.
Джордж замолчал, и все трое мерно шагали сквозь высокую влажную траву, пока не добрались до колодца. Боб бросил веревку на землю и по знаку хозяина передал ему подсвечник.
— Здесь есть бечевка, сэр, — копаясь в карманах, сказал Боб.
Бенсон взял у него бечевку и крепко привязал к подсвечнику. Потом, чиркнув спичкой, он зажег свечу и начал медленно опускать ее.
— Осторожней, сэр, — положив ладонь ему на руку, сказал Джордж. — Наклоните подсвечник, иначе веревка прогорит.
Пока он говорил, пламя свечи пережгло бечеву, и подсвечник упал в воду. Бенсон вполголоса выругался.
— Я сейчас принесу другой, — предложил Джордж, торопливо срываясь с места.
— Не надо, — ответил Бенсон, — колодец в порядке.
— Это и минуты не займет, — обернувшись, сказал Джордж.
— Кто здесь хозяин, вы или я? — хрипло произнес Бенсон.
Джордж неохотно вернулся назад. Но когда он взглянул в лицо хозяину, возражения замерли у него на языке. Насупившись, он смотрел, как Бенсон сидит на парапете и снимает верхнюю одежду.
Оба мужчины с интересом наблюдали за хозяином. Тот закончил свои приготовления и стоял, мрачный и молчаливый, бессильно свесив руки.
— Позвольте, я спущусь вместо вас, сэр, — собрав всю свою смелость, обратился к нему Джордж. — Вы сегодня нездоровы. Простуда, наверное, или что другое… Да нечего и гадать, это у вас лихорадка. Здесь в округе многие болеют.
Несколько секунд Бенсон смотрел на него сердито, потом его пристальный взгляд смягчился.
— Не в этот раз, Джордж, — спокойно ответил он.
Он пропустил веревочную петлю под мышками, сел и перекинул ногу через край колодца.
— Как вы собираетесь сделать это, сэр? — спросил Джордж, крепко ухватив веревку и знаком приказав Бобу сделать то же самое.
— Я крикну вам, когда доберусь до воды, — сказал Бенсон.
— Очень хорошо, сэр, — ответили оба.
Он перекинул другую ногу через парапет и сидел неподвижно, повернувшись к ним спиной, опустив голову и глядя вниз. Это продолжалось так долго, что Джордж забеспокоился.
— С вами все в порядке, сэр? — спросил он.
— Да, — медленно сказал Бенсон. — Если я дерну за веревку, Джордж, сразу начинайте поднимать. Отпускайте!
Веревка скользила по их ладоням, постепенно разматываясь, пока невнятный окрик из темноты и слабый всплеск не сообщили им, что хозяин достиг поверхности воды. Они отпустили еще три ярда и стояли в ожидании, прислушиваясь.
— Он спустился под воду, — тихо сказал Боб.
Другой кивнул и, поплевав на руки, крепче перехватил веревку. Прошла минута. Мужчины стали обмениваться тревожными взглядами. Внезапно очень сильный рывок, сопровождаемый слабыми толчками, чуть не вырвал веревку у них из рук.
— Тяни! — крикнул Джордж, упираясь ногой и отчаянно дергая веревку. — Тяни же! Он застрял, он не двигается с места. Тяни!
Уступая их непомерным усилиям, веревка поднималась медленно, дюйм за дюймом, пока не послышался шумный всплеск. И в это самое время крик невыразимого ужаса донесся из колодца, усиленный эхом.
— Какая тяжесть! — задыхаясь, проговорил Боб. — Должно быть, он крепко застрял, или уж не знаю что. Держитесь, сэр, ради бога, держитесь!
Туго натянутая веревка ходила ходуном; что-то очень тяжелое на другом ее конце сопротивлялось подъему. Парни, еле дыша от напряжения, выбирали ее фут за футом.
— Порядок, сэр, — ободряюще произнес Джордж.
Он упирался одной ногой в стенку колодца и тянул изо всех сил. Долгий рывок, сильный рывок — и лицо мертвеца, с забитыми грязью глазницами и ноздрями, показалось над парапетом. Позади виднелось искаженное ужасом лицо хозяина. Но Джордж заметил его слишком поздно.
С испуганным криком он разжал ладони и отшатнулся. От неожиданности его напарник потерял равновесие, и веревка вырвалась у него из рук. Раздался громкий всплеск.
— Дурень ты! — пробормотал Боб и в панике бросился к колодцу.
— Беги! — крикнул Джордж. — Беги за другой веревкой!
Пока его товарищ со всех ног мчался к конюшням, призывая на помощь, он перегнулся через парапет и крикнул. Его голос эхом отозвался в глубине колодца — и больше ни единого звука.
