Лицо Саймона приобрело уродливый багровый оттенок.
— Вы не знаете, с кем имеете дело, Брэдшоу.
— Я знаю, что вы шантажировали свою дочь. Сделали ее пленницей в родном доме. Намеренно мешали ей устроиться на работу. Отказались признать, что она взрослая и заслуживает уважения.
Маргарет хлопнула кулаком по столу, ее взгляд буквально испепелял его.
— Вон, — прошипела она.
Остин посмотрел через стол на Брук и улыбнулся ей, пытаясь передать свою бесконечную поддержку и сострадание.
— Хочешь, чтобы я ушел, дорогая?
Брук встала, слегка пошатываясь, вытерла губы белоснежной дамасской салфеткой.
— Да. Но не сейчас. Через минуту мы уйдем вместе. — Она смотрела то на мать, то на отца, откашлялась. В ее глазах блестели слезы. — Мы с Остином поженимся. Это случится очень скоро. После этого я подам иск в суд о получении моего наследства. Вы же знаете, что оно принадлежит мне по праву. Ваши попытки помешать мне выглядят подло и мелочно.
Отец свирепо посмотрел на нее.
— Ты просадишь все до копейки в течение шести месяцев. Не думай, что сможешь приползти обратно.
Остин обнял Брук и буквально почувствовал, как жестокие слова отца ударили ее.
— Я не вернусь, папа. Я взрослая женщина.
Маргарет встала из‑за стола и подошла к дочери, используя свое физическое присутствие как угрозу, как в клубном саду. Ее улыбка была холодной и беспощадной.
— Ты еще совсем ребенок. Этот мужчина тебя не любит. Он использует тебя. Я хочу тебе добра. Давай все забудем и начнем сначала.
Брук выпрямилась, взяла Остина за руку и так сильно ее сжала, что ногти вонзились ему в ладонь.
— Я не могу начать все сначала, мама. Я беременна.
Разъяренный крик Маргарет эхом пронесся по комнате. На один ужасный момент Остину показалось, что она собирается ударить собственную дочь. Он заслонил Брук от матери.
— Осторожнее, миссис Гудман. Не сжигайте мосты. Думаю, будет лучше, если мы продолжим этот разговор позже.
И, не давая никому шанса возразить, схватил Брук за руку, поспешив вывести из комнаты, а потом и из дома. Они дошли до его машины, она прислонилась к капоту, закрыв лицо руками.
Беременной женщине нужно перекусить. Во время завтрака она не проглотила ни кусочка. Он посадил ее на пассажирское сиденье, сам сел за руль и завел двигатель. Взял ее руку в свою, поцеловал пальцы.
— Мне очень жаль, милая.
Брук пожала плечами, глядя куда‑то вдаль.
— В этом нет ничего нового.
— У меня предложение. — Он отчаянно желал стереть ее печаль.
— Надеюсь, не такое, от которого я забеременела. — Она слабо улыбнулась.
Если она в состоянии шутить, еще не все потеряно.
— Ты больше не можешь там оставаться, Брук. Это вредно и тебе, и ребенку. Гас дал мне ночлег на ранчо, но, честно говоря, мне там не совсем удобно. Я посмотрел несколько новых домов в восточной части города, они неплохие. Что, если мы поедем туда прямо сейчас и подпишем договор аренды на двенадцать месяцев?
Ее глаза округлились.
— Мы будем жить вместе?
— Ты же сделала мне предложение. Это логично.
Ее лицо порозовело.
— Прости, что так усложнила твою жизнь.
— Прекрати. И расслабься. Стресс вреден для здоровья беременной женщины.
Полчаса спустя Брук медленно и неглубоко вдыхала, пытаясь убедиться, что ее не стошнит. После побега с неудачного завтрака с родителями они с Остином заехали в ресторан быстрого питания.
Сидя в машине на стоянке, они поглощали вкусную еду, почти не разговаривая. Царила комфортная тишина. Остин не давил на нее, не задавал вопросов.
Наконец он закончил еду и скомкал упаковку.
— Как поживает твой желудок?
— Так себе.
— Я не могу читать твои мысли, дорогая. О чем ты думаешь?
Она поморщилась.
— Честно? Если мы будем жить вместе, по городу пойдут сплетни.
— Ну и что?
— Я не могу позволить себе снять квартиру. У меня нет денег, Остин. И даже если мы поженимся сегодня, процесс принятия наследства в судебном порядке займет много времени.
— Не бери в голову. Целых шесть лет я жил очень экономно, у меня в банке есть деньги, достаточные для тебя, меня и ребенка.
— Я так хотела быть независимой. А это шаг назад.
— Нисколько. Нашему ребенку нужен дом.
— Я хочу определенности. Ты предлагаешь сожительство или брак?
