— Я свяжусь с тобой позже!.. — Виктория отключила прибор, закинув его под подушки.
Он в порядке, это главное. Рассуждать о том, как она провела день никак нельзя, единственное правильное решение — сбежать.
— Это становится нестерпимым… — голос матери снова ворвался в ее голову.
— Это тот момент, когда достигнуто так много. Ты же понимаешь? — успокаивающие слова Ссона звучали еще настойчивей.
— Это тот момент, когда мне хочется сказать — довольно! Ты никогда не был на моем месте! Не боялся заснуть по ночам, зная, насколько оно близко…
— Чего они орут? Ночь на дворе… Какого черта я должна вас слушать?! — она закричала им прямо из комнаты, стуча ногою в стену, чтобы они притихли.
В ответ, полился нескончаемый поток жалоб и упреков от матери. Так же неожиданно он и прервался тихим всхлипыванием. Видимо профессору удалось угомонить Главу сектора.
Виктория, возвращаясь от стены к открытому окну, горько усмехнулась — это ему всегда удавалось. Мать всегда ее сторонилась, инстинктивно держа на расстоянии. Она всегда смотрела на нее, но словно не видела. После того, как начались приступы, они и вовсе потеряли друг — друга. За всю ее жизнь, ее гладили по голове единожды, этот священный момент проявления нежности и заботы она бережно хранила в памяти… и, в этом воспоминании не было женщины звавшей себя ее матерью. Это была рука, большая и тяжелая, рука человека, назвавшегося ее курирующим офицером…
Он один мог заставить ее сердце колотиться от бешеного восторга, только появившись, или заговорив.
Раздавшееся бормотание прервало ее размышления. Девушка инстинктивно оглянулась, но комната, конечно же, была пуста. Откуда эти голоса? Это не из их квартиры. Эти голоса были ей не знакомы. Двое мужчин спорили, обсуждая пошлые подробности из своей жизни.
— Да вы издеваетесь? — она высунула голову в окно, подставляя ее дождю, и поняла, что говорят люди на улице.
Учитывая направление ветра, шумевший дождь и высоту, на которой она находилась, все происходившее было похоже на бред.
— Они вместе с датчиком впаяли мне в голову антенну, что ли?! Это новая модификация от ИЛа?! Почему Зои ничего не сказала?
На другом конце улицы протяжно завыла собака.
— Теперь точно не засну… хотя в любом случае не засну… завтра нужно быть одновременно в нескольких местах! Черт…
Девушка упала на одеяло, раскинув руки и ноги, болтая босыми ступнями, свисавшими с кровати.
— Нет, я должна с ним связаться… немедленно!..
Она подорвалась на кровати и, схватив пульт, запустила систему, на передней свободной от мебели панели комнаты. Большой экран засветился и, выбрав нужное меню, она ввела данные для поиска.
Девушка надеялась, что застанет этого самовлюбленного южанина дома. Только бы принял вызов.
— Наверное, лежит на золотом диване с бокалом в руке…
Ожидая ответа Хавьера, Виктория опустила на пастель пульт и, увидев, что сигнал принят, от волнения не глядя, подтвердила авторизацию. Нажав вместо одной кнопки несколько, она не заметила, что подтвердила двойную голоконференцию. Стена растворилась, и вместо нее появилось изображение. Она замерла на кровати, глядя, как он стоит посреди собственной комнаты, держа в руках пульт.
— Золотого дивана нет… — она скептически оглядела почти аскетическое убранство его жилища.
Сам же Видаль неожиданно оказался простым взъерошенным парнем. И куда подевался великолепный аристократ, который доставил столько неудобств? Влажные волосы в беспорядке падали к мягким карим глазам. Отчего-то широко распахнутым. Он замер в старом бежевом свитере и домашних штанах, босой.
— У тебя есть то, что мне нужно, капитан! Я желаю получить это назад!
Он не ответил, продолжая изумленно глядеть на нее. Да что такое? Связи нет? Он ее не слышит?
— Эй! Черт тебя побери! Ты слышишь меня?!
Она спрыгнула на пол, подойдя к голограмме вплотную. Хавьер неожиданно усмехнулся, глядя на ее растерянность.
— Я прекрасно слышу вас, сеньорита… — он глядел прямо на нее, словно мог видеть.
Конечно же, аппаратура передавала голос и его направление.
— Где и когда мы встретимся?
— Ваше желание столь велико? — он чарующе улыбнулся, проследив глазами за хрустальными каплями, взметнувшимися с ее мокрых волос, которые она перекинула за спину.
