– А-а, это! Милорд Дракон, это паровой фургон Мервина Поэла. Так он его называет. – в ее высоком, удивительно молодом голосе явственно слышались неодобрительные нотки. – Заявляет, будто эта хитроумная повозка потянет сотню фургонов. Думаю, вряд ли, вечно в ней что-то ломается или замерзает. Впрочем, насколько мне известно, один раз ему удалось проехать на ней пятьдесят шагов.
И в самом деле этот… паровой фургон?.. не проехав и двадцати шагов, задрожал и остановился. Вокруг содрогавшегося все сильнее фургона вновь засуетились люди, один из них принялся что-то лихорадочно крутить в нем, обмотав руку тряпкой. Внезапно из узкой трубы ударила струя пара, дрожь стала слабее, а потом и вовсе прекратилась.
Ранд покачал головой. Он вспомнил, что видел уже этого Мервина с его устройством, которое подрагивало на столе и ничего не делало. И из этой штуки родилось этакое чудо? Ему-то казалось, что она скорее имела отношение к музыке. Выходит, вокруг фургона прыгал Мервин, грозя остальным кулаком. Что же еще за необычные изобретения создают здесь, в Академии, какие чудеса?
Когда Ранд, все еще глядя на суету у фургона, задал этот вопрос, Идриен громко фыркнула. По мере того как она говорила, слышавшееся в ее голосе уважение к Дракону Возрожденному уступало место недовольству.
– И без того плохо, что я должна искать места для философов, историков, арифметиков и тому подобного люда. Но вы велели принимать любого, кто хочет создать что-то новое. Пусть, мол, трудятся, пока у них получается что-то дельное. Я полагала, вы надеетесь на какое-то оружие, но теперь у меня на руках десятки мечтателей и мотов, и у каждого по старой книге или манускрипту, а то и пять-шесть. И все, заметьте, по времени относятся, по их уверениям, к заключению Союза Десяти государств, если не к самой Эпохе легенд! И все пытаются отыскать смысл в рисунках и набросках, и в описаниях вещей, которых они в глаза не видели, а возможно, и никто никогда не видел! Я сама заглядывала в эти старые рукописи – в них говорится о людях с глазами на животе, о животных десяти футов высотой с клыками длиной в человеческий рост, о городах, где…
– Но что они делают, госпожа Тарсин? – спросил Ранд. Люди вокруг фургона двигались сосредоточенно, действовали целеустремленно – те, кого постигла неудача, так себя не ведут. И фургон-то ехал.
На сей раз глава Академии фыркнула громче.
– Всякие глупости, милорд Дракон, вот что они делают. Кин Товир сконструировал большую зрительную трубу. Через нее можно увидеть луну так отчетливо, как собственную ладонь. Еще в нее видно то, что Товир называет иными мирами. Но что в этом проку? А теперь ему хочется построить еще бóльшую трубу. Мэрил Харке мастерит громадных воздушных змеев, которые зовет планерами, и с наступлением весны вновь собирается прыгать с холмов. Сердце замирает, когда видишь, как она планирует с холма на этой штуковине. Боюсь, в следующий раз, когда змей сложится, она себе не только руку сломает. Джандер Парентакис верит, будто водяным колесом с мельницы сможет привести в движение баржу. Но когда он взял на борт достаточно людей, чтобы крутить колесо, на судне не осталось места для груза, и его баржу обогнал бы любой корабль с парусом. Рийн Анхара поймал молнию в большие кувшины – сомневаюсь, что ему известно, зачем оно надо… Нико Токама – просто глупа, со своими…
Ранд развернулся так резко, что Идриен от неожиданности попятилась, и даже Добрэйн переступил с ноги на ногу – движением опытного фехтовальщика. Нет, они вовсе не уверены, что он не сошел с ума.
– Поймал молнию? – негромко спросил Ранд.
На ее грубоватом лице появилось понимание, и Идриен всплеснула руками.
– Нет, нет! Не так… совсем не так! – Не так, как вы, хотела она сказать. – Это штуковина – провода, колеса, большие глиняные кувшины и один Свет знает что еще. Он называет это молнией, и я однажды видела, как на кувшин запрыгнула крыса, на торчащий на верхушке металлический штырь. Ее и впрямь будто молнией ударило. – И добавила с надеждой в голосе: – Если желаете, я его остановлю.
Ранд попытался представить, как кто-то летит на воздушном змее, но зрелище было совершенно нелепое. А молния, пойманная в кувшин, – такая картина оказалась не под силу его воображению. И еще…
