Сердце зимы - страница 191

И этот тайник под полом кухни добавлял Мэту тревог. Упрятать туда сундучок было хорошей мыслью. Пока доберешься до золота, не одно долото сломаешь. Но тогда и сам Мэт жил в гостинице. Теперь же золото просто высыпали в углубление, дождавшись, пока Сеталль приберется на кухне. А если кто-то задумается, почему она всех выгоняет оттуда, когда приходят Нерим и Лопин? Если знать, где искать, то любой запросто поднимет каменную плиту. Он должен сам все проверить. И потом, много позже, Мэт гадал – почему проклятые кости его не предупредили.

Солнце еще не успело подняться из-за горизонта, как с севера задул ветер, что, по местным приметам, обещало дождь, и, когда Мэт зашагал через Мол Хара, небо затянуло темными тучами. В общей зале «Странницы» сидели другие посетители, на этот раз не было сул’дам с дамани, но шончан и табачного дыма по-прежнему хватало, хотя музыканты еще не появились. Большинство людей в зале завтракали, нерешительно поглядывая в миски, словно не совсем понимая, что же они заказали, – Мэт и сам испытывал сходное чувство, когда ему приносили предпочитаемую эбударцами на завтрак странную белую кашу, – но еда интересовала не всех. За одним столом играли в карты и курили трубки трое мужчин и женщина в необычных долгополых одеждах, прически у всех – как у низшей знати. Взгляд Мэта на мгновение привлекли золотые монеты на столе; ставки высоки, игра идет по-крупному. Самые большие стопки монет выстроились подле низкого черноволосого мужчины, такого же темнокожего, как Анат; он по-волчьи ухмылялся своим противникам, сжимая в зубах длинную, украшенную серебром трубку. Но у Мэта и своего золота хватало, а в картах ему везло все-таки меньше, чем в игре в кости.

Госпожа Анан еще затемно ушла по какому-то делу, так сказала ее дочь Марах, оставшаяся по приказу матери за хозяйку. Приятно округлая, молодая женщина с большими красивыми глазами такого же, как у матери, орехового оттенка. Край верхних юбок у нее был приподнят и подшит слева на середине бедра – прежде госпожа Анан не одобряла подобного фасона. Увидев Мэта, Марах особенной радости не выказала и встретила его хмурым взглядом. Ибо, когда Мэт снимал у них комнату, от его руки погибло два человека; да, они были ворами, да еще пытались ему голову проломить, но такого в «Страннице» прежде не случалось. И когда Мэт съезжал из гостиницы, Марах ясно дала понять, что будет счастлива никогда более его не видеть.

Ее мало интересовало, что ему нужно сейчас, да и вряд ли Мэт стал бы ей объяснять. О содержимом тайника на кухне знала только госпожа Анан, как Мэт очень надеялся, и уж точно он не собирался трепать языком в общей зале. Так что он принялся сочинять, будто скучает по блюдам, которые стряпает здешняя повариха, и заодно, поглядывая на эту высоко подшитую юбку, обронил намек, что еще больше скучает по самой Марах. Мэт никак не мог понять, почему считается столь скандальным выставить напоказ чуть больше нижних юбок, когда все женщины в Эбу Дар расхаживают с чуть ли не наполовину обнаженной грудью, но уж коли Марах нравится чувствовать себя распущенной, может быть, несколько комплиментов и льстивые речи облегчат ему дорогу. Мэт одарил ее своей самой чарующей улыбкой.

Слушая его вполуха, Марах поймала за руку пробегавшую мимо служанку, сплетницу с дымчатыми глазами, которую Мэт хорошо знал.

– Кайра, у капитана воздуха Йулана кубок почти пуст, – сердито сказала Марах. – А он должен быть полон! И это твоя работа. А если ты, девочка, не справляешься, то в Эбу Дар найдется на твое место немало желающих! – Кайра, на несколько лет старше Марах, присела в насмешливом реверансе. И кинула хмурый взор на Мэта. Не успела Кайра выпрямиться, как Марах напала на проходившего рядом мальчишку. Тот осторожно нес поднос, уставленный грязной посудой. – Хватит бездельничать, Росс! – рявкнула она. – Работать надо! Давай, не то отведу тебя на конюшню и обещаю, тебе там не понравится!

Младший брат Марах зло покосился на нее.

– Не могу дождаться весны, когда я снова стану работать на баркасе, – угрюмо пробормотал он. – С тех пор как Фрилль замуж вышла, ты сама не своя. Она-то младше тебя, а тебе еще никто предложения не делал.