Возле поручней стояла Анат, вся в черных шелках, и ее словно бы нисколько не волновал пронизывающий ветер, хотя Туон не видела на ней ни плаща, ни накидки. Даже будь эта стройная женщина мужчиной, она считалась бы высокой. С красивого, черного, как уголь, лица смотрели большие черные глаза, взгляд которых пронзал словно шило. Соэ’фейя Туон, ее Говорящая Правду, назначенная императрицей – да живет она вечно! – после смерти Нефери. Что было довольно неожиданно – ведь у Нефери имелась обученная и готовая ее заменить Левая Рука. Но когда императрица держит речь с Хрустального трона, слово ее – закон. И хотя своей Соэ’фейя вроде как не должно бояться, Туон немножко побаивалась Анат. Подойдя к ней, Туон ухватилась за поручень и вынуждена была разжать руки, чтобы не обломать покрытый лаком ноготь. Подобная примета сулила бы очень большое невезение.
– Итак, – промолвила Анат, и слово это острым гвоздем вонзилось Туон в череп. Высокая женщина хмуро смотрела на девушку сверху вниз и не скрывала презрения в голосе. – Ты прячешь лицо, и теперь ты просто верховная леди Туон. Хотя всем по-прежнему известно, кто ты такая на самом деле. И долго ты собираешься продолжать этот фарс? – Полные губы Анат сложились в презрительную усмешку, она коротко взмахнула тонкой рукой. – Я полагала, что избиением дамани то идиотство кончилось. Ты просто глупа, если считаешь, будто из-за подобной мелочи у тебя будет опущенный взор. Что она такого сказала, из-за чего ты рассердилась? Похоже, никто не знает, в чем дело, кроме того, что это какая-то твоя прихоть. Жаль, меня там не было.
Туон усилием воли заставила себя держать руки на поручне неподвижно. Пальцы, казалось, вот-вот задрожат. Она попыталась сохранить на лице маску спокойной серьезности.
– Я буду носить вуаль до тех пор, Анат, пока не увижу знак, который скажет мне, что пора ее снимать, – произнесла Туон, сумев придать голосу бесстрастность. Чистое везение, что никто не подслушал загадочных слов Лидии. Всем было известно, что дамани способна предсказывать будущее, и если бы кто-то из Высокородных услышал сказанное ею, за спиной Туон все уже шептались бы о ее судьбе.
Анат хрипло рассмеялась и вновь принялась выговаривать девушке, какая она глупая, на сей раз в деталях. Причем в очень подробных деталях. Голос понизить она и не подумала. Капитан Техан смотрела прямо вперед, но глаза ее, блестевшие на изборожденном морщинами лице, чуть из орбит не вывалились. Туон вежливо слушала Анат, хотя щекам с каждой секундой становилось все жарче и жарче, так что ей даже показалось, что вуаль вот-вот вспыхнет.
Многие Высокородные называли своих глашатаев Соэ’фейя, но глашатаи Высокородных были со’джин и знали, что, несмотря на звание Соэ’фейя, их могут наказать, коли сказанное придется хозяевам не по вкусу. Говорящей Правду нельзя приказывать, ее нельзя никоим образом принуждать или наказывать. От Говорящей Правду требуют говорить чистую правду, какой бы горькой она ни была, хочешь ты ее слышать или нет, и она обязана сделать все, чтобы ее услышали. Эти Высокородные, что называли своих глашатаев Соэ’фейя, считали Алгвина, последнего мужчину, восседавшего на Хрустальном троне почти тысячу лет назад, сумасшедшим – потому что он сохранил жизнь своей Соэ’фейя и оставил ее на посту после того, как она перед всем двором залепила ему пощечину. В традициях семьи Туон они понимали не больше пучеглазой капитанши. Выражение лиц Стражей Последнего часа, наполовину скрытых нащечниками шлемов, нисколько не изменилось. Они – понимали.
– Благодарю тебя, но в наказании я не нуждаюсь, – вежливо промолвила Туон, когда Анат наконец закончила разглагольствования.
Однажды, после того как Туон прокляла Нефери за ее глупую смерть – та упала с лестницы, – она попросила новую Соэ’фейя исполнить для нее эту свою обязанность. Проклясть мертвого – причина достаточная для того, чтобы несколько месяцев быть сей’мосив. Анат оказалась чуть ли не нежна, на свой странный лад, хотя Туон и проплакала несколько дней, не будучи в состоянии накинуть даже сорочку. Но не поэтому девушка отказалась сейчас от предложения; наказание должно быть серьезным, иначе для восстановления равновесия оно бесполезно. Нет, она не встанет на легкий путь, потому что уже приняла решение. И, вынужденно признала Туон, потому что ей хотелось пойти наперекор совету Соэ’фейя. Хотелось вообще ее не слушать. Как заметила Селусия, Туон всегда отличалась упрямством. Отказаться же выслушать свою Говорящую Правду было бы совсем гадким поступком. Возможно, ей в конце концов и придется согласиться с Анат, если не удастся восстановить душевное равновесие иным способом. Рядом с кораблем вынырнули и свистнули три длинных серых дельфина. Три, и больше они не выныривали. Держаться избранного курса.
