Крепко зажмурившись, она всхлипнула разок и проскулила:
– Два месяца! – Рывком высвободившись из рук девушек, Бергитте выпрямилась и пронзила Авиенду взглядом. Ее голубые глаза были чисты, как вода, и тверды, как лед. – Отгороди ее от меня, иначе и тебе достанется.
Угрюмый возмущенный взгляд Авиенды ускользал от ее глаз.
– Ты – Бергитте Серебряный Лук! – прошептала Мин. Она поняла, кто перед ними, еще до того, как Авиенда произнесла имя. Неудивительно, что айилка ведет себя так, словно прозвучавшие угрозы могут быть претворены в жизнь прямо здесь, на месте. Бергитте Серебряный Лук! – Я видела тебя у Фалме!
Бергитте вздрогнула, как от испуга, потом торопливо огляделась вокруг. Не увидев посторонних, она испытала заметное облегчение и немного расслабилась. Затем оглядела Мин с головы до ног.
– Кого бы ты там ни видела, Серебряный Лук мертва, – отрезала Бергитте. – Отныне я – Бергитте Трагелион, вот и все. – На миг ее губы скривились. – Растреклятая леди Бергитте Трагелион, если вам угодно. Поцелуйте овцу на День матери, если я знаю, что мне с этим делать. А кто ты такая, интересно, будешь? Ты и дома всегда ноги напоказ выставляешь, будто проклятая танцовщица с перьями?
– Я – Мин Фаршав, – коротко ответила та. И это – Бергитте Серебряный Лук, героиня сотни сказаний? Да ей бы рот с мылом вымыть, ишь как проклятиями сыплет! И о чем это она – Серебряный Лук мертва? Вот же она же, перед нею! И что это за бесчисленные ауры и образы, мелькающие так быстро, что не успеваешь их разобрать? Они несомненно указывают на кучу приключений, столько, сколько ни у кого не вместится в одну жизнь. Странно, некоторые образы были связаны с уродливым мужчиной старше Бергитте, а в других этот уродливый мужчина был много моложе, однако откуда-то Мин знала, что это один и тот же человек. Легенды легендами, но этот налет превосходства очень уж раздражает.
– Илэйн, Авиенда и я только что связали узами Стража, – не подумав, заявила Мин. – И если Илэйн решила слегка отметить это событие, что ж, тебе лучше дважды подумать, прежде чем врываться к ней, иначе это тебе сидеть больно будет.
После этих слов к Мин вновь вернулось осознание Ранда. Это пылающее горнило по-прежнему было там, ничуть не ослабив своего жара, но, благодарение Свету, он больше не… Кровь прилила к щекам. Он часто лежал в ее объятиях на смятом ложе, а она ловила его дыхание, но то, что происходило сейчас, и в самом деле слишком походило на подглядывание!
– Его? – тихонько произнесла Бергитте. – Ну и отчебучили! Она могла бы влюбиться в карманника или конокрада, но ее угораздило выбрать его. Глупее не придумаешь. Я видела его в помянутом тобою месте – этот мужчина слишком красив и слишком хорош для любой женщины. Ее нужно остановить.
– У тебя нет никакого права! – мрачно сказала Авиенда, и вид у Бергитте сделался терпеливым. Напряженным, но все же терпеливым.
– Она могла бы вести себя благопристойно, как талмурская дева, ну разве что не придется голову на плаху класть. Пожалуй, скоро она наберется смелости и захочет, чтобы он снова проявил себя в деле, и когда она опять займется тем, что только делала, то забудется и вновь окажется у меня в голове. Проклятье, я не хочу через это проходить еще раз! – Она выпрямилась, явно готовая отправиться дальше и непременно встретиться с Илэйн.
– Считай это хорошей шуткой, – умоляюще сказала Авиенда. Умоляюще! – Она сыграла с тобой хорошую шутку, вот и все.
Бергитте изогнула уголок губ, выражая таким образом свое отношение к предложению Авиенды.
– Есть один прием, о котором мне рассказала Илэйн, – торопливо проговорила Мин, поймав Бергитте за рукав. – Ну, для меня он бесполезен, но, может…
К несчастью, как только она объяснила…
– Она по-прежнему там, – через мгновение угрюмо вымолвила Бергитте. – Уйди с дороги, Мин Фаршав, – сказала она, вырвав рукав, – иначе…
– Оосквай! – в отчаянии вскричала Авиенда, действительно заламывая руки. – Я знаю, где есть оосквай! Если ты напьешься!.. Ну пожалуйста, Бергитте! Я… я дам слово подчиняться тебе, как ученица наставнице, но, пожалуйста, не мешай ей! Не позорь ее так!
