– Найнив! – раздался позади странно приглушенный окрик. С выговором Морского народа. – Найнив!
Усилием воли удержав руку подальше от косы, Найнив развернулась на каблуках, готовая дать отповедь кому угодно. Сейчас она не наставница, они не на корабле, и пусть, будь они прокляты, оставят ее в покое!
Перед ней, скользя босыми ступнями по темно-красному мозаичному полу, остановилась Талаан. Девушка, учащенно дыша, озиралась по сторонам, словно опасалась, что к ней кто-то подкрадывается. Всякий раз, как на глаза ей попадался ливрейный слуга, она вздрагивала и умолкала до тех пор, пока не убеждалась, что это и впрямь слуга.
– Могу ли я отправиться в Белую Башню? – еле слышно заговорила Талаан, сжимая руки и приплясывая на месте. – Меня никогда не выберут. Не выберут в жертву, так они говорят. Ведь ей суждено навсегда оставить море. Но я мечтаю стать послушницей! Я буду ужасно скучать по матери, но… Пожалуйста! Вы должны взять меня в Башню. Должны!
От такого натиска Найнив заморгала. Многие женщины мечтали стать Айз Седай, но она еще не слышала, чтобы кто-то хотел стать послушницей. Да еще с таким пылом… Кроме того… Ата’ан Миэйр отказались брать Айз Седай на борт всякого корабля, чья Ищущая Ветер способна направлять Силу, но, чтобы удержать сестер от чрезмерного любопытства, Морской народ будет время от времени отправлять в Белую Башню ученицу, а какую – они выберут сами. Эгвейн говорила, что на сегодняшний день было всего три сестры из Морского народа, все – слабые в Силе. За три тысячи лет этого оказалось достаточно, чтобы убедить Башню в том, что дар направлять Силу у женщин Ата’ан Миэйр встречается редко, способности их малы и заниматься ими не стоит. Талаан была права; никому со столь многообещающим уровнем Силы не позволят отправиться в Башню даже теперь, когда ухищрениям и скрытности Ищущих Ветер вот-вот придет конец. На самом деле частью сделки было условие, что сестрам из Ата’ан Миэйр будет разрешено отказаться от звания Айз Седай и вернуться на корабли. Да от такого Совет Башни просто взвоет!
– Ну, обучение в Башне очень тяжелое, Талаан, – мягко сказала Найнив, – и тебе должно исполниться хотя бы пятнадцать лет. Кроме того… – Что-то еще из сказанного девушкой внезапно изумило ее. – Ты будешь скучать по матери? – недоверчиво промолвила Найнив, не беспокоясь о своем тоне.
– Мне – девятнадцать! – негодующе воскликнула Талаан. Найнив этому не особенно поверила, глядя на ее мальчишеские лицо и фигуру. – И конечно, я буду скучать по маме! У меня что, сердца нет? Ах, да. Вам же не понять. Мы очень привязаны друг к другу, наедине мы очень нежны и ласковы, но на людях она не вправе ничем выделять меня. У нас это серьезное преступление. За это ее могут лишить ранга, а нас обеих подвесить вверх ногами на рее и выпороть плетью.
При словах «вверх ногами» Найнив скривилась.
– Я, конечно, могу понять, что тебе хотелось бы избежать подобного, – сказала она. – Но даже так…
– Никто даже намеком не выкажет своего расположения ко мне, но для меня это еще хуже, Найнив! – Вообще-то, девочке… женщине… ну, молодой женщине… если она станет послушницей, придется научиться не перебивать сестер. Этому она, конечно, научится. Найнив попыталась вновь завладеть инициативой, но слова лились из Талаан бурным потоком: – Моя бабушка – Ищущая Ветер при Госпоже Волн клана Россайне, моя прабабушка – Ищущая Ветер при Госпоже Волн клана Дакан, а ее сестра – в клане Такана. Пятеро из моей семьи удостоились большой чести, добившись столь высокого положения. И все следят, не злоупотребляет ли Гелин своим влиянием. Все верно, я знаю – нельзя допускать, чтобы благоволили родственникам, – но мою сестру держали в ученицах на пять лет дольше обычного, а двоюродную сестру – на шесть! Только для того, чтобы никто не заявил, что к ним относились лучше. Когда я читаю звезды и верно определяю наше местоположение, меня наказывают за медлительность, пусть даже я отвечу так же быстро, как Ищущая Ветер Эхвон! Когда я на вкус пробую море и называю берег, к которому мы приближаемся, меня наказывают – потому что вкус, который я называю, не совсем тот, что у Ищущей Ветер Эхвон! Я дважды отсекла тебя щитом, но вечером меня подвесят за лодыжки за то, что я не сделала этого раньше! Меня наказывают за огрехи, которых у других не замечают, за промашки, которых я не допускаю, просто потому, что
