Сегодня прямиком из редакции я помчалась к Остапко. Без звонка, без предупреждения. Она должна вернуть мои деньги. Ну что за дела! Остапко открыла мне дверь в халате. Отпрянула, завидев меня, но меня мало занимало то, как она выглядела. Кошмарно. Я просто протиснулась в открытую дверь, она пропустила меня и явно была не довольна.
– Юдита?
– Послушай. – Я остановилась в прихожей, заняв боевую стойку. – Я уже месяц не могу тебя найти. Отдай мои деньги! Что с нашим чудесным бизнесом? Выкладывай! – Я была зла как черт и сыта всем по горло.
– Проходи. – Ева отворила дверь в маленькую комнату, в которой громоздились кипы каких-то бумаг, стоял телевизор, повернутый экраном к стене, а на нем громоздились всяческие коробки. – Извини за такой бардак, я складываю вещи.
Она говорила словно не своим голосом, я это только теперь заметила.
– Кофе, чаю хочешь?
– Я хочу, чтобы ты отдала мне мои деньги. Не желаю иметь с тобой никаких дел!
Тогда Ева Остапко, замечательная Ева Остапко, которая должна была изменить мою жизнь и с чьей помощью мне предстояло заработать двадцать тысяч, не пошевелив при этом пальцем, в чем была, в том и плюхнулась на первый попавшийся стул и разрыдалась.
– Я не могу тебе отдать, – причитала она, – у меня их нет.
Сердце у меня подскочило к горлу, а потом очень медленно опустилось на свое место.
– У тебя нет? Как это нет? – Я тяжело рухнула на другой стул, но говорила при этом еле слышно. – Как это нет? – повторила я тупо. Непонятно, как я могла хотя бы на миг подумать, что она сильная и пробивная. Остапко вытерла глаза.
– Нас обманули.
– Ева. – К горлу снова подступил комок. – Я понимаю, что у тебя что-то не получилось, но я не в состоянии делать такие подарки.
Ева стояла надо мной, как палач.
– Я не могу тебе отдать, потому что у меня нет. Я надеялась, что мы с тобой обе заработаем. Я тоже на этом деле много потеряла. Мошенников полно, разве ты не смотришь новости?
Разумеется, не смотрю. Разве то, что я не смотрю новостей, должно сломать мою жизнь? А мой союз, который основан на доверии и искренности? Почему я тогда не посоветовалась с Адамом?
– Ты мне об этом не говорила, когда брала у меня деньги, ты заверяла меня, что это надежный бизнес! – Я хотела крикнуть, но из моих уст вырвалось шипение. Я почувствовала, как страх сжал мне горло и появилось ощущение, похожее на то, когда Экс сказал мне, что полюбил другую. – Отдай мне долг…
– А у тебя есть доказательства, что ты мне давала? – Остапко вскинула голову, и я увидела ее лицо, перекошенное гримасой бешенства. – Есть? Перестань меня преследовать, у меня и без того масса проблем!
Я увидела в ее голубых глазах дно своей глупости.
– Я вынуждена отсюда съехать! Я не в состоянии даже снять квартиру! Мне придется вернуться в Щетинек, домой! Я оказалась в значительно худшем положении, чем ты!
Я плелась по проспекту в сторону вокзала как пьяная. На ватных ногах. Люди, спешившие мимо, проплывали будто видения из снов. Я не различала их лиц, все утратило резкость, став размытым пятном. Дома и трамваи, машины и люди маячили, словно во мгле. Стояло начало июля, мне было тридцать восемь лет, и моя жизнь пошла под откос.
Уход Экса к Иоле был ничем. Не в счет и то, что приходилось спать с ним в холодной постели, и отсутствие оргазма в течение долгих лет. Сущая безделица и мое заявление шефу, сделанное три дня назад, что я в любом случае буду искать себе место получше. Это же надо, я повела себя как наивная, безответственная кретинка, разрушив свое светлое будущее. Адам уйдет от меня, узнав, что я наделала. Я не имела права прикасаться к нашим общим деньгам. Я обманула его по всем статьям. Дотащившись до вокзала, я села в последний вагон. Бездумно смотрела в окно. Пейзаж быстро сменялся. РУТЕК ЗАБЕРЕМЕНЕЛ ОТ СТАСИКА – мелькнула надпись на стене. ВОЗДАЙ ГОРОДУ СЕКСА И БИЗНЕСА.
Бизнес! Почему я сосредоточилась на бизнесе, а не на сексе?
Я наблюдала за тем, как входили и входили люди, пока вагон не набился битком. Рядом со мной какой-то молодой человек вытащил плеер и заткнул себе уши наушниками, а затем запустил какую-то музыку так громко, что у меня остановились мысли. Я должна была предотвратить беду. Адам не должен ничего узнать. Я вылезу из кожи вон. Приду к шефу с повинной головой и извинюсь перед ним за идиотские шуточки. Буду отвечать на все-все письма, – вчетверо больше чем сейчас. Пойду в уборщицы. Стану посудомойкой. Трудно сказать, чего я только не сделаю, чтобы Адасик ни о чем не узнал. На полпути к дому план на ближайшие три месяца был уже готов: одолжу где-нибудь эти десять тысяч и положу их обратно на счет. Потом подумаю, как возвращать долг.
