Насмешница, очевидно, шутила и, хотя Араминта почти не слушала ее, весело продолжала:
— В это кушанье входят печень летучей рыбы, мозги павлина и фазана, языки фламинго и внутренности миноги!
В этот момент открылась дверь и вошел Гарри.
Он узнал об успехе миссии генерала и с глубоким возмущением отнесся к тому, что его сестра отправится прислуживать в дом маркиза Уэйна.
— Но я не мог отказаться от этого предложения, Гарри, — объяснял ему генерал.
— Я понимаю это, сэр, но, если когда-нибудь станет известно, что я вынудил сестру зарабатывать деньги, чтобы заплатить свой карточный долг, я никогда не смогу больше появиться в обществе.
— Никто не узнает, Гарри, обещаю тебе, — уговаривала его Араминта.
Но он никак не мог успокоиться.
И сейчас по лицу брата Араминта поняла, что он очень расстроен и взволнован.
— Что случилось? — спросила девушка.
Гарри сел в кресло у стола.
— Я только что был в «Уайт-клубе». — Сестры не сказали ни слова, и после небольшой паузы он продолжил: — На этот обед заключают пари! И если я правильно понял, маркиз обещает в случае успеха дать послезавтра второй обед!
На секунду на лице Араминты появилось выражение страха и растерянности, но она быстро взяла себя в руки:
— Тогда у нас будет уже сорок гиней! Гарри! Только подумай об этом! Сорок гиней!
Гарри застонал.
— Я знаю, что это большая сумма, — сказал он, — но я не имею права разрешать тебе делать это.
— Никто никогда не узнает, — убеждала его Араминта, — и будь у нас побольше времени, я заработала бы столько, что не пришлось бы продавать мамино кольцо.
— Думаю, что я мог бы поставить на тебя, — задумчиво протянул Гарри.
Араминта вскрикнула от ужаса:
— Не смей даже думать об этом! Ты же обещал мне никогда больше не играть. Если ты нарушишь свое слово, я тебя никогда не прощу, никогда!
Она так рассердилась, что Гарри быстро добавил:
— Не беспокойся, сестричка. Я дал тебе слово и клянусь, что сдержу его. Я тебе очень благодарен, правда. Просто сильно беспокоюсь.
— Мы все беспокоимся, — сказала Каро. — Но мне почему-то кажется, что папу бы все это страшно развлекло.
* * *
На следующее утро Араминта подумала, что отец не столько развлекся, сколько заинтересовался бы продуктами, которые им с Ханной удалось купить на рынке.
На лондонских рынках все продавалось очень дорого, большинство людей предпочитало покупать с лотков или тележек уличных торговцев.
Но Араминту и Ханну могло удовлетворить только все самое лучшее, поэтому вначале они отправились на рынок мяса и домашней птицы в Ньюгейт.
В начале прошлого столетия в Лондон ежегодно доставлялось более сотни тысяч голов скота.
Никогда в жизни Араминта не видела столько говядины, баранины, телятины, оленины, зайцев, кур, уток и гусей.
Она поколебалась у прилавка с мясистыми индейками и нежными молодыми цесарками, но в ее меню значились фаршированные голуби с гусиной печенкой, каштанами и оливками, и девушка решила не вносить в свой план необдуманных перемен.
Ее внимание привлекли также лебеди. Араминта знала, что многие считают их деликатесом, но мясо этих птиц часто бывало жестким, и неизвестно, любит ли их маркиз.
Девушка собиралась взять за основу обычную рыбу и птицу, но приготовить их по французским рецептам. При этом каждое блюдо становилось необыкновенно вкусным, и немногие англичане могли похвастаться, что пробовали что-либо подобное.
От богатства выбора на рынке в Ньюгейте разбегались глаза, но цветовая гамма фруктов и овощей Ковент-Гардена просто ослепляла.
В то время как Араминта широко раскрытыми глазами с нескрываемым восторгом рассматривала это великолепие, Ханна лишь неодобрительно фыркала.
Служанка считала, что капуста, редис и шпинат, которые выращивались в городе, пропитаны дымом из труб, наполнявшим воздух, и непригодны в пищу. Однако она разрешила Араминте купить превосходной дешевой спаржи, почему-то сделав для нее исключение.
— А фрукты они тут облизывают, чтобы блестели! — Таково было глубокое убеждение верной служанки.
Она также была уверена, что коров в городе держат в тесных и темных клетках, и с самого приезда в Лондон отказывалась покупать молоко, которое веселые молочницы разносили по домам в кувшинах на голове.
