— Она святая с чувством юмора, — мгновенно парировала жена, — а кроме того, хоть ты наверное и не заметил, она хороша собой.
— Кто? Кэтрин Грей? — доктор искренне удивился. — Впрочем, да, у нее красивые глаза.
— Глаза! О, вы — мужчины! — вскричала его жена, — где ваши глаза? Кэтрин просто красавица, ей не хватает лишь приличной одежды.
— Одежды? А что с ее одеждой? Она всегда очень опрятна.
Миссис Харрисон сердито вздохнула, а доктор встал и собрался идти к больным.
— Ты могла бы заглянуть к ней, Полли, — предложил он.
— Я как раз собиралась, — быстро ответила жена.
Миссис Харрисон пришла с визитом около трех часов.
— Дорогая, я так рада за вас, — тепло сказала она, пожимая руку Кэтрин, — люди в поселке обрадуются, когда узнают.
— Очень мило, что вы навестили меня, — ответила Кэтрин. — Я ждала вас, потому что хотела спросить о Джонни.
— О, Джонни! Ну…
Джонни был младшим сыном миссис Харрисон и через минуту она, позабыв обо всем, пересказывала очередную длинную историю о распухших гландах и аденоидах Джонни. Кэтрин благосклонно слушала. Привычки становятся второй натурой — последние десять лет основным занятием мисс Грей было слушать. «Дорогая, не помню, рассказывала ли я тебе о том морском бале в Портсмуте, когда лорд Чарльз восхищался моим платьем?», и Кэтрин терпеливо и вежливо отвечала: «Кажется, да, миссис Хэтфилд, но я уже забыла, в чем там суть. Не расскажете ли вы мне еще раз?» И старая леди пускалась в длиннейший рассказ с бесчисленными поправками, остановками и подробностями. А Кэтрин слушала ее и не слушала, автоматически произнося нужные слова, если старушка останавливалась.
Вот и сейчас она удивлялась странной способности своего мозга, которая позволяла ей и слушать миссис Харрисон, и думать о своем.
Через полчаса миссис Харрисон оборвала себя.
— Я все время болтаю, — сказала она, — а ведь я пришла потолковать о вас и о ваших планах.
— Но у меня еще нет планов.
— Милая, но ведь вы же не собираетесь оставаться здесь?
Кэтрин рассмешили нотки неподдельного ужаса, послышавшиеся в тоне гостьи.
— Нет, я хочу попутешествовать — я так мало видела в жизни!
— Уж, наверное, не много. Это, конечно, ужасно — жить закупоренной в доме.
— Не знаю, — ответила Кэтрин, — тут хорошо и спокойно.
Заметив удивление гостьи, она слегка покраснела.
— Простите, звучит довольно глупо. Конечно, у меня было мало свободы в физическом значении слова…
Если вообще была, подумала миссис Харрисон, вспомнив, что у Кэтрин всегда было мало выходных.
— Но в каком-то смысле, чем меньше у тебя свободного времени, тем шире умственный кругозор: можешь думать о чем угодно. Я всегда дорожила свободой мысли.
Миссис Харрисон покачала головой.
— Увы, я не понимаю.
— О, на моем месте вы бы поняли. Но все равно, мне хочется перемен, хочется… ну, чтобы что-нибудь случалось. О! Я, конечно, не настаиваю, чтобы это происходило непременно со мной. Но так хочется побыть в гуще невероятных, захватывающих событий — пусть даже только зрителем. Вы же знаете, ничего такого не бывает в Сент Мэри Мэд.
— Ты права, милочка! — с жаром согласилась миссис Харрисон.
— Сначала я поеду в Лондон, — продолжала Кэтрин, — хочу увидеться с моими поверенными. А потом думаю поехать за границу.
— Очень мило!
— Но прежде всего…
— Собралась купить несколько платьев.
— То же самое я сегодня утром сказала Артуру, — воскликнула миссис Харрисон. — Вы знаете, Кэтрин, если бы вы захотели, то стали бы просто красавицей.
Мисс Грей искренне рассмеялась.
— Не думаю, чтобы из меня могла получиться красавица, — сказала она, — но мне было бы приятно иметь несколько действительно хороших платьев. Боюсь, я слишком много говорю о себе.
Миссис Харрисон глянула проницательно и умно.
— Должно быть, испытываете совсем новые ощущения, — сухо сказала она.
Перед тем как уехать из поселка, Кэтрин зашла попрощаться со старой мисс Вайнер. Та была на два года старше миссис Хэтфилд и в последнее время главным образом размышляла о том, как ей удалось пережить свою старую подругу.
— Признайся, ты никогда не подумала бы, что я переживу Джейн Хэтфилд, — торжествующе спросила она Кэтрин. — Мы вместе ходили в школу — она и я. И вот я здесь, а она умерла. Кто бы мог подумать?
