– У тебя неплохой вкус.
– Старался.
Я повертела платье и попросила:
– Послушай, а ты не мог бы отвернуться?
– Зачем?
– А ты сам не догадываешься?
– Нет.
– Я хочу переодеться.
– Хочешь сказать, что стесняешься? – усмехнулся он.
– Вот именно.
– Ты в кабаре работаешь. Какие могут быть стеснения?
– В кабаре я просто танцую.
– Интересно, как это тебе удается? – съехидничал незнакомец и отвернулся в другую сторону.
Быстрым движением я стянула окровавленное платье и надела сарафан.
– Готово?
– Да. Можешь поворачиваться.
– Что ж, неплохо. Давай свой наряд. Я выкину его на помойку.
Мне пришлось протянуть ему старое платье. Положив его в бардачок, парень улыбнулся и завел машину.
– Давай, ищи родные стены.
Я стала смотреть по сторонам. Вскоре мне это надоело. Я повернулась к парню и уставилась на него. А что? Он даже очень ничего себе!
– Тебя как зовут?
– Называй меня как хочешь.
– А если серьезно?
– Какое имя тебе нравится больше?
– Идиот! – разозлилась я и уставилась в окно.
– Значит, называй Идиотом.
Я не смогла сдержать улыбки. И угораздило же нас встретиться при таких обстоятельствах! Сложись все по-другому, я бы точно положила на него глаз. Широкие скулы и крепкая шея делали его похожим на породистого пса. Я всегда делила мужчин на породистых и дворняг. Впрочем, дворняги тоже могли быть очень даже симпатичные. Просто им не везет: жизнь не всякого гладит по головке. Симпатичной дворняжке хочется насыпать дорогого корма «Чаппи» и налить полную миску чистой воды. Да вот беда – отвадить пригретую псинку потом бывает очень тяжело. Что же касается моего нового знакомого, то этот кобелек был дорогой породы. Это я почувствовала сразу, хотя одет он довольно просто и имеет дурную привычку обшаривать карманы трупов. Может, родители-чемпионы мало им занимались? В том, что питался он сытно, я даже не сомневалась. Парень ухоженный, у меня на это дело глаз наметанный.
– Послушай, подруга, мы так будем до утра колесить. Ты что, совсем ничего не помнишь? – перебил мои мысли парень.
– Помню. Там должен быть телефон, метрах в ста от заведения.
– Ты что, издеваешься? Про телефон я уже слышал.
– А ты что, торопишься?
– Ну, как тебе сказать…
Я положила свою руку на его плечо и со слезами на глазах попросила:
– Помоги мне… Пожалуйста…
Он посмотрел на меня.
– Чем же я могу тебе помочь?
– Я попала в жуткую историю. Я хочу вернуться домой, но у меня нет ни паспорта, ни визы. Меня заманили сюда работать танцовщицей, а склоняют к проституции. Я больше так не могу! Помоги мне отсюда выбраться. Я в долгу не останусь, клянусь. Это мафия. Они контролируют каждый мой шаг. В посольстве тоже все у них схвачено. А теперь я убила человека, который забрал у меня документы. Я только с ним общалась, больше никого не знаю, мне не к кому обратиться. Помоги, умоляю! Хочешь, я натурой с тобой рассчитаюсь? Я сделаю все, что захочешь, только помоги!
Парень внимательно посмотрел на меня и задумчиво произнес:
– Знакомая песня…
– В смысле?
– То, что ты мне сейчас пропела, в Японии можно услышать довольно часто. Сюда девчонок привозят пачками, и все хотят немедленно вернуться. А насчет «натуры» ты зря. Я за деньги и в долг не трахаюсь. У меня и так от телок отбою нет.
Я покраснела.
– Прости, я не хотела тебя обидеть. Голова кругом идет… Послушай, а ты здесь живешь или работаешь?
– Тебе-то какая разница?
– Просто Земля круглая, а вдруг встретимся? Так ты мне поможешь?
– Я же не благотворительный фонд, чтобы всем помогать.
– А я не все!
– Ты думаешь? А в чем, по-твоему, твое отличие от сотни других?
– Идиот!
– Идиот так идиот. Только ты, подруга, свою кашу сама расхлебывай. Залезла в дерьмо по самые уши, а как выбраться, не знаешь. Чем тебе твой бордель не угодил?! Тем, что трахаться заставляют? Так все поначалу возмущаются. Но через пару недель эти же девчонки становятся добросовестными работницами. Ты же приехала сюда бабок сколотить, так колоти, кто тебе не дает?! Мужика ты пришила зря, конечно. Аккуратнее надо обращаться со своим начальством. Проблемы у тебя не детские. Вроде взрослая уже, а живешь одним днем…
Неожиданно я увидела свое кабаре.
