Кажется, он ожидал большего, но это было все, на что она могла пойти в своих откровениях. Остальное заперто в глубинах ее существа, а ключ потерян.
Она вновь взглянула на него. До этого она сидела рядом с ним, стояла около него, шла за ним. А теперь он возвышался перед ней, рослый и широкоплечий, стройный и необычайно привлекательный. Собственно, впервые она увидела его таким, каков он есть на самом деле.
Костюм сидел на нем безукоризненно, красный галстук контрастировал с темной тканью пиджака. В выражении лица угадывалось некоторое высокомерие. Она заметила две резкие складки, сбегавшие от губ к челюсти, морщину на переносице и выдвинутый подбородок. Твердо очерченный рот красноречиво свидетельствовал о том, что этот человек не терпит возражений, а в ярко-голубых глазах светился ум. К тому же они смотрели чуть цинично, словно говоря, что он уверен в своем превосходстве над окружающими и готов его отстаивать, но в то же время способен к дружескому участию и помощи.
Да, теперь ясно, что помимо дружелюбия и отзывчивости, которые она уже испытала на себе в ходе их случайного знакомства, он обладает железной силой воли. Эта твердость духа, подобно высокой стене, ограждает его от посторонних, за исключением немногих счастливцев. Тех, кому удалось проникнуть ему в душу.
— Каков же ваш вердикт, учительница? — спросил он, чуть усмехаясь.
— Вы самый последний ученик в классе, Маккен-зи. Вам нельзя доверять, и невозможно понять, чего вы хотите. — Салли засмеялась, и странное напряжение, возникшее было между ними, сразу ослабело. Ее сердце, казалось, перевернулось в груди; это непонятное и даже нелепое чувство охватывало ее всякий раз, когда он находился рядом. — Я… э… сообщу вам оценку в конце занятий, — пообещала она. — Но вы, если захотите, сможете взять реванш. Конечно, как писатель. — Она искоса бросила на него смелый взгляд. — Проанализируете мой характер, разложите его на части, а после соедините, чтобы он подошел к вашему сюжету.
— Ваш характер, моя дорогая, — он сделал несколько шагов ей навстречу, но по-прежнему держался в отдалении, — слишком сложен и непонятен, нечего и пытаться его разгадать.
— Вы боитесь, что от вас ускользнет какая-то деталь, когда вы попробуете вновь собрать меня воедино?
Он засмеялся.
— Вы действительно поняли это за два дня нашего знакомства? — продолжала допытываться Салли.
— Да, я понял, — загадочно отозвался он. — И тем не менее, — его взгляд задержался на ее запрокинутом лице, — мне отнюдь не все ясно. Кое-что заставляет меня предполагать…
Его глаза сузились, и Салли охватила паника. Вдруг он знает? Вдруг догадывается о ее желании стать журналисткой, одной из тех, кого он на дух не переносит? Вряд ли. Но если обнаружит это, что он скажет? А еще важнее — что сделает? Выгонит ее взашей?
Ей нечего опасаться, утешила себя Салли. Разве редактор «Стар энд джорнал» не отшил ее самым классическим способом? «Не звоните мне, я сам вам позвоню». Она посмотрела на чек. Он был выписан на солидную сумму, даже если перевести новозеландские доллары по привычному ей курсу.
— Спасибо вам за деньги, мистер Маккензи. Я…
— Макс.
Она вновь посмотрела на него, осознав, что в их отношения незаметно вкралась интимность.
— Макс, — прошептала она, обнаружив, что голос у нее сел от его чуть затуманенного взгляда. — Я… — она облизала губы, — я куплю на них одежду, подходящую для секретаря знаменитого Макса Маккензи, который был так добр, что предложил мне чек.
— Впоследствии вы убедитесь, что не такой уж я добрый, — сказал он.
Салли улыбнулась.
— Пусть будет по-вашему, мистер Маккензи… простите — Макс.
— Так и будет, мисс Дирлав. — Он рассмеялся. — Простите — Салли. — Взглянув на часы, он заторопился. — У нас остается час до приема. — Теперь ей стал понятен его официальный вид. — Присоединяйтесь ко мне… ну, где-нибудь через полчаса, когда мы начнем пить и есть.
Она посмотрела на свой рюкзак, который по-прежнему лежал нераспакованным.
— Боюсь, мой костюм не соответствует вашему стилю, — посетовала она. — Во всяком случае, сейчас, пока я еще не побывала в магазинах.
