— Детка моя! — задыхаясь от волнения, воскликнула Альенор.
— Как давно я вас не видела! — плача от счастья, приговаривала Джоанна. — Ах, матушка! Вы по-прежнему красивы… несмотря ни на что. Вы всегда будете красавицей.
— Ты тоже, моя дорогая. Да, на нашу долю выпало много горя, но теперь, слава Богу, мы снова вместе. Хотя и ненадолго.
— Вам нужно будет уехать, матушка?
— Боюсь, что да. И я хочу, чтобы после моего отъезда ты всегда была рядом с братом. Не оставляй его.
— Я готова служить вам и ему, чем смогу!
— Ричард был тебе хорошим братом.
— Да, да! Лучшего просто быть не может! — горячо воскликнула Джоанна.
Они с Беренгарией с первого взгляда прониклись взаимной симпатией. Беренгария готова была искренне полюбить всех членов новой семьи, а Джоанна выражала свою благодарность Ричарду тем, что старалась быть любезной с его невестой.
Альенор не могла на них нарадоваться. Все шло как по маслу.
Ей не терпелось поговорить с Ричардом, но она не хотела делать этого при свидетелях. Недолго думая, королева попросила Джоанну проводить Беренгарию в ее покои, добавив, что ей хочется остаться с сыном наедине.
Когда молодые женщины удалились, Альенор сказала:
— Ну наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки! Давно пора. Я страшно обеспокоена событиями, которые происходят в Англии.
Ричард устало поморщился. Королеву это раздосадовало, и она резко попеняла ему:
— Никогда не забывай о своем предназначении, Ричард. Ты король Англии.
— Я и не забываю.
— Твой долг призывает тебя на родину.
— О нет. Сейчас мой долг призывает меня в другие края, матушка. Я ведь торжественно поклялся освободить Иерусалим от неверных.
— Знаю, но, когда тебя короновали в Вестминстере, ты принес иную клятву. Англичане ропщут, недовольные правлением Лонгчемпа. Порой мне даже кажется, что мы совершили ошибку, позволив ему столь высоко вознестись.
— Лонгчемп умен, да и потом он правит не один, а вместе с Хью Пьюси Дургемским.
— Они не ладят между собой. Твой отец не доверял Лонгчемпу.
— Вот как? А я считаю его усердным и преданным слугой английской короны.
— Его не любят в народе, называют уродом. Ты прекрасно знаешь, как важно для правителя иметь внушительную внешность, а Лонгчемп хромой и безобразный. Я уж не говорю про его ужасные манеры. Чувствую, в Англии назревает мятеж, Ричард, и кому-то из нас — если не тебе, то мне — необходимо срочно туда вернуться.
— Почему бы не поехать вам, матушка? — охотно предложил Ричард. — Только вы своей твердой рукой сможете навести там порядок.
— Я поеду, но нужно торопиться. У нас сейчас каждый день на счету.
— Неужели вы двинетесь в путь, толком не передохнув?
— Да. Я уеду сразу же после твоей свадьбы.
— Но… — замялся Ричард, — со свадьбой спешить не следует.
— Как не следует?! — возмутилась Альенор. — Да мы уже Бог знает сколько ждем!
— Сейчас Великий пост.
— Ну и что?
— Разве можно жениться в такое время? Это дурное предзнаменование. А вдруг оно плохо отразится на исходе нашего предприятия?
Альенор поглядела на сына с ужасом. О Господи! Да он боится этой свадьбы! Но почему? Где он найдет другую такую прелестную, кроткую принцессу?
Она тут же вспомнила, что, когда у Ричарда расстроилась свадьба с Алисией, он тоже не убивался. Ответ был очевиден: Ричард вообще не хотел жениться. История с Алисией нисколько его не удручила. Наоборот, он, похоже, даже обрадовался.
Альенор понимала, что торопить сына с женитьбой неразумно. Но все же попробовала.
— Наваррский король будет разочарован. Он со дня на день ждет вашей свадьбы.
— Всему свое время.
— Я не отваживаюсь здесь задерживаться, Ричард. Ежели тебе дорог трон, моя святая обязанность поспешить в Англию. Иначе у тебя его отнимут.
— Кто? Уж не Джон ли, матушка?
— Не знаю. Мало ли кто может попытаться узурпировать корону! Мне необходимо вернуться как можно скорее, Ричард. Ты ведь только во мне можешь быть до конца уверен.
— Да. Что верно — то верно. Когда вы уезжаете?
— Через пару дней.
— Но почему так скоро?
— Промедление слишком опасно. Да! И вот еще что, Ричард: до свадьбы Беренгарии нужна дуэнья. Хотя, конечно, если бы вы обвенчались до моего отъезда…
