Доминик сонно провела рукой по соседней со своей подушке, но там никого не оказалось. Она резко поднялась и огляделась. В комнате никого не было, и сердце ее быстро застучало. Каждый раз, не обнаружив Габриэля рядом, она боялась, что он исчез навсегда. Накинув халат, она вышла из комнаты и с облегчением услышала, что в кухне работает телевизор. Доминик до сих пор не верила, что они женаты, и ждала того момента, когда Габриэль бросит ее. Она постоянно сомневалась в его чувствах, ревнуя и не доверяя ему, хотя он никогда не давал ей для этого повода.
Потеряв ребенка, она так и не свыклась с тем, что никогда не сможет подарить жизнь тому, кого любила бы еще больше, чем Габриэля. Иногда Доминик доставала бережно хранившиеся в шкафу маленькие распашонки и ползунки и, прижимая их к груди, плакала над ними. Не нашедший выхода материнский инстинкт жестоко издевался над ней. Порой она испытывала тошноту и ощущала, как ее неродившийся малыш толкается внутри. В такие минуты Доминик думала, что медленно сходит с ума, но потом боль отступала, временно давала ей передышку, чтобы затем вновь и вновь возвращаться.
– Доброе утро, – поздоровался Габриэль, когда она вошла в кухню, и, поцеловав Доминик, усадил ее за стол. – Как спалось?
Она неопределенно пожала плечами, и Габриэль вздохнул:
– Снова в плохом настроении?
– В хорошем.
– Тогда улыбнись и приступай к завтраку.
Габриэль намазал на гренки масло и подвинул Доминик ее любимый персиковый джем.
– Где вчерашняя почта? – спросил он. – Я ее еще не просматривал.
– На тумбочке у входа. Я принесу.
Доминик поднялась, но Габриэль усадил ее обратно:
– Я сам.
Он быстро вышел из кухни и направился в гостиную. У них была небольшая квартира, но они не хотели менять ее на более просторную. Их только двое, а для такой маленькой семьи не нужны огромные апартаменты. Габриэль просмотрел письма, распечатал большой желтый пакет и замер от удивления, глядя на задорно улыбающуюся с рисунка Клементину. Внизу было написано: «Не для того, чтобы вспомнил, а затем, чтобы не забыл». Он сел прямо на пол. Столько лет молчания – и вот она дает о себе знать таким глупым способом! Бездушная, жестокая Клементина подобрала более чем подходящий момент. Он только начал успокаиваться, но теперь это смеющееся лицо долго не будет давать ему покоя.
– Что это? – резко спросила Доминик и вырвала рисунок из его рук.
Она недоуменно прочитала надпись и разразилась истерическим смехом. Габриэль встал и попытался отнять рисунок, но Доминик проворно увернулась.
– Это чтобы не было соблазнов.
Она разорвала рисунок на мелкие части и высоко подбросила их в воздух. Габриэль смотрел, как бумажки медленно падают на пол, и, прежде чем он понял, что делает, ударил Доминик по щеке. Она вскрикнула и отшатнулась.
– Уходи… ты все еще ее любишь. – Голос ее был глухим и отстраненным.
– Прости меня, – выдавил он.
– Тогда выбрось эту женщину из головы, потому что жить втроем – невыносимо!
– Доминик…
– Не перебивай меня, – она попыталась улыбнуться. – Если ты остаешься, то забудь о ней. Это – ультиматум!
– Не упрекай меня в том, что наш брак превращается в неудачный, – сказал Габриэль. – Я сделал все, чтобы ты любила меня.
– Но ты ничего не сделал, чтобы любить меня!
– Я ухожу на работу, переночую у Эдварда. Завтра, когда вернусь, мы поговорим спокойно.
Доминик в растерянности обернулась. Взгляд ее упал на кусочек бумаги, на котором было написано «чтобы не забыл». Она схватила его, яростно смяла в кулаке и разрыдалась.
