Антония рассмеялась.
Клементина прошла на балкон и задумчиво посмотрела на пляж. Собралось много людей, скоро должен начаться праздник. Сколько еще таких праздников она будет встречать одна? Первые месяцы после смерти Габриэля она думала, что не сможет жить дальше, но жизнь доказала обратное. Каждое утро она просыпалась и с каждым днем все дальше и дальше уходила от любимого. Но чем дольше она его не видела, тем больше о нем думала.
Она много времени проводила наедине с собой, ходила в те ресторанчики, где они когда-то обедали, гуляла по пляжу, останавливаясь возле игравших в волейбол людей, вспоминая, как она смотрела на Габриэля, когда он, загорелый и сильный, играл с другими мужчинами. Все ее мысли были о нем и о Мартине, которого она убила. Горечь и любовь к ним обоим жила в ней, и она плакала оттого, что потеряла двух самых любимых мужчин в своей жизни.
– Может, – послышался позади нее голос дона Мигеля, – Клементине не следует идти на пляж? Там столько народу, и я боюсь, что кто-нибудь толкнет ее или ей вдруг станет плохо.
Началось бурное обсуждение, стоит ли ее пускать жечь огни или нет. Клементина улыбнулась. Она получала столько любви и тепла от этих людей, что чувствовала себя частью большой дружной семьи. Ее разбитое сердце научилось искренне выражать эмоции, и Клементина была счастлива, что ей не приходится постоянно контролировать себя, демонстрируя то, чего на самом деле нет в ее душе. Она любила этих вспыльчивых болтунов, которые постоянно вмешивались в ее жизнь, не давая ей ни минуты покоя, и не представляла, как бы она жила, не будь их рядом.
Родриго выглянул на балкон.
– Донна Жуана, – смеясь, сказал он, – сейчас вырвет последние волосы у Мигеля. Надо его спасать!
– Скажи им, что я решила идти вместе со всеми.
– Не получится, они так орут друг на друга, что ничего не слышат.
Клементина улыбнулась и погладила живот, обращаясь к малышу:
– Привыкай, солнышко, жить с сумасшедшими!
Приближался карнавал. Клементина говорила, что в Рио карнавал длится весь год, просто конец февраля – это его апофеоз. Антония принесла пригласительный билет на бал, который традиционно должен был состояться в Муниципальном театре, и объявила всем, позарившимся на возможность поглазеть на знаменитостей, что приглашенный может появиться только с одним спутником, и поэтому она выбирает Клементину.
– Как ты себе это представляешь? – спросил Родриго. – Клементина дохаживает последние недели беременности.
– Скажи лучше, что ты сам мечтал попасть туда.
– Только не под ручку с тобой!
Клементина молча смотрела на их пикировку, удивляясь, как долго они еще будут издеваться над собой. Было очевидно, что эти двое нравятся друг другу, но почему-то предпочитают обмениваться язвительными замечаниями и колкостями.
– Родриго, – Клементина тихо прекратила этот обмен «любезностями», – а действительно, почему бы тебе не составить компанию Антонии?
Молодой человек проигнорировал вопрос и сел рядом с Клементиной.
– Какую дату доктор Руэш определил для родов? – спросил он и дотронулся до живота.
– Ровно через две недели.
– Страшно?
– Немного, – Клементина улыбнулась. – Но донна Жуана будет рядом, поэтому я в безопасности.
– О, да, – Антония вздохнула, – донна Жуана заставит родить самого Руэша, если что-то пойдет не так, как нужно.
Все громко засмеялись, представляя себе эту картину.
Вошла донна Жуана. Она положила подушку под нывшую с самого утра поясницу Клементины и с любовью спросила:
– Тебе что-нибудь еще принести?
– Хочу кофе, крепкий-крепкий и очень сладкий.
Черные глаза удивленно округлились, и женщина покачала головой.
– Нельзя, но я могу заварить тебе легкий травяной чай.
Клементина удобно устроилась на диване и мечтательно произнесла:
– Когда родится малыш, я буду тоннами есть сладости и запивать все это литрами кофе.
Она прилегла на плечо сидевшей рядом с ней донны Жуаны и с изумлением подумала, что эта женщина всегда смотрит на нее с нежностью и пониманием. Легкая на расправу, донна Жуана со страстью генерала «строила» весь дом, но тем не менее все ее обожали за добрые лучистые глаза и веселый задорный смех. Она была центром их большой семьи, и именно она сделала все, чтобы соседи сначала стали друг для друга хорошими знакомыми, а потом – близкими друзьями. Донна Жуана мастерски улаживала конфликты, опекала молодежь и помогала тем, кто в этом нуждался. Поэтому между собой все с уважением звали ее Соломоном, и, когда подвыпивший муж сказал ей об этом прозвище, она была крайне удивлена и вместе с тем польщена.
