Джордан почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он потерял ее, кричало все его существо. Он пришел домой и долго сидел в кресле, глядя прямо перед собой. Рядом лежал заряженный пистолет, и Джордан иногда дотрагивался до него, чтобы ощутить холод металла. Наконец он взял пистолет в руку и поднес ко рту… палец лежал на курке… но в последний момент он убрал оружие в сторону. В глазах его загорелся странный огонь. Если Клементина уехала из города, то это не означает, что она ушла из его жизни! Джордан поднялся и стал складывать вещи в сумку. Он примется искать ее, как бывало уже много раз.
* * *
Рафаэль сердито посмотрел на Мартина и неодобрительно покачал головой.
– Инзе уже три дня болеет, а ты даже не пришел к ней, чтобы спросить, как она себя чувствует, – сказал он и бросил салфетку на стол.
– Мне никто не говорил об этом.
Мартин удивленно посмотрел на Рафа, затем прошел в кухню, в которой никогда не появлялся, чем вызвал переполох прислуги. Роза вежливо предложила ему чай, но он отказался и спросил о здоровье Инзе.
– Мистер Хаксли, боюсь, что Инзе не сможет продолжать работу. – Роза взволнованно потеребила передник. – Она собирается уехать после того, как поправится.
– Куда? – нахмурился Мартин.
Инзе работала в его доме больше тридцати лет, и он не мог представить себе, что она когда-нибудь покинет его. Кроме Рафаэля, она была единственным человеком, который осмеливался говорить ему правду. Старуха была больше чем кухарка, она была частью его жизни, и Мартину была неприятна мысль, что она собирается уйти.
– Наш дом для гостей постоянно пустует. Подготовьте его для Инзе.
– Она не согласится.
Мартин недоуменно посмотрел на Розу и пожал плечами:
– Ну, так уговорите ее. Там ей будет комфортнее, чем в той маленькой комнатушке, которую она занимает. Наймите сиделку, если понадобится.
Немолодая испанка благодарно посмотрела на него:
– Спасибо за вашу заботу.
Глаза Мартина потеплели, он протянул Розе руку, и та с жаром пожала ее.
– Будьте добры, – мягко сказал он, – предупредите, когда ей станет лучше и она пожелает принять меня.
Мартин всегда был загадкой для людей, работавших в его доме. Он был сдержан и отстранен в общении с работниками, но ни один из них не мог сказать, что Мартин вел себя высокомерно или по-хамски. Тем не менее работники боялись его. Зато шутника и добряка Рафа любили все, и никто не догадывался, каким жестоким может быть этот маленький человек за пределами дома.
– Доктора говорят, что мне необходима операция, – как бы невзначай сказал Раф, делая вид, что читает газету, но на самом деле думая о другом.
Мартин открыл окна в кабинете.
– Надеюсь, ты не собираешься отказываться?
– Нет, – ответил Раф, однако в его голосе послышалось сомнение.
Мартин хотел пошутить насчет того, что его старый приятель трусит, но передумал, не собираясь лишний раз заводить вспыльчивого Рафа, который в последнее время был особенно восприимчив и язвителен.
– Как продвигается расследование Кристиан-Жака? – серьезно спросил Мартин, желая сменить тему.
Рафаэль раздраженно бросил газету на диван:
– Я знаю то же, что и ты!
Мартин спокойно посмотрел на красного Рафа и промолчал.
– Тебе, похоже, безразлично, найдут убийцу твоего племянника или нет!
– С чего ты взял? – возмутился Мартин.
– Ты ведешь себя так, как будто тебе все до задницы.
– А что я могу сделать? Бегать повсюду и беситься, как ты? Полиция взяла это дело под особый контроль. Комиссар Шнайдс лично занимается этим. Кроме того, наши люди тоже не бьют баклуши.
– А кто эта потаскуха, которую Рун сегодня утром провожал до машины?
– Что тебе не нравится?
– То, что ты никогда не позволял себе приводить в этот дом женщин!
Мартин невесело улыбнулся и закурил:
– Я могу приводить сюда всех, кого захочу.
– Напомни еще, что это – твой дом!
– Наш, – поправил Рафаэля Мартин и продолжил изучать бумаги.
Рафаэль уселся в кресло, сверля Мартина тяжелым взглядом, но тот не обращал на него никакого внимания. Раф гневно огляделся вокруг: все раздражало его, каждая мелочь заставляла нервничать. Раф подумал о Клементине, и тоска накрыла его. За много лет он развил в себе предчувствие перемен и знал, что надвигается буря. Он не знал, что именно произойдет, но чувствовал, что это окажется страшным испытанием для всех.
