Если Клементина так сильно любит своего мнимого брата, то ничто в этом мире не способно заставить ее отвернуться от него. Только смерть может забрать любовь с собой. Джордан прикрутил глушитель к пистолету, спрятал его под спортивной курткой и отогнал машину на соседнюю улицу. Он посмотрел на себя в витрину магазина: длинные накладные волосы падают на спину из-под уродливой шапки; кожаная куртка и узкие штаны. В таком наряде он был похож на престарелого рокера, решившего пропустить пару бутылок пива.
Быстрым шагом он направился к кафе, в котором находились Габриэль и его друг. Они все еще были внутри, и Джордан остановился недалеко от входа, ожидая их появления. Он смотрел в лицо этого красивого человека и не чувствовал ничего, кроме ненависти к нему. Минуты ожидания протекли почти мгновенно, и он увидел, как первым из кафе вышел светловолосый парень, а следом за ним – Габриэль.
Они медленно шли вдоль улицы, и Джордан направился за ними. До Габриэля осталось всего лишь несколько шагов, и Джордан почувствовал, как спина его стала мокрой. Он слышал мягкий голос человека, которого намеревался убить, и в душе его все заледенело от ужаса. Два шага. Он не доставал пистолет из-под куртки, просто просунул руку за полу и направил оружие на Габриэля. Один шаг. Джордан два раза выстрелил и увидел, как мужчина на мгновение остановился и стал оседать на тротуар.
Он резко повернулся и пошел в противоположную сторону. Позади остался лежать человек, в которого он только что стрелял – не потому, что защищался, а просто потому, что хотел его убить. Солнце ослепило его, и Джордан щурился, пытаясь избавиться от слез, лившихся из его глаз.
* * *
Эдвард не понял, что произошло. Он со смехом рассказывал о своих недавних любовных приключениях, когда раздались два хлопка. Габриэль застыл на месте и начал падать вперед. Два красных пятна расплылись у него на спине. Эдвард успел подхватить его на руки, иначе он упал бы на асфальт. Вокруг них стали собираться прохожие.
– Вызовите «Скорую помощь»! – крикнул Эдвард, обняв безжизненное тело друга.
Кто-то растолкал толпу, выхватил Габриэля из рук Эдварда и уложил на землю. Мужчина прощупывал пульс на его шее.
– Габриэль! – выкрикнул он, хлопая по щекам.
Габриэль не видел и не слышал происходившего вокруг него, ему было очень больно. Тело онемело, стало трудно дышать… Он почувствовал, что изо рта у него полилась кровь, и хотел вытереть ее, но не смог пошевелиться. Не было холодно, как и не было страшно, только непереносимая боль накрыла его волной. Габриэль задрожал, начал судорожно хватать воздух губами и вдруг, сильно дернувшись, замер.
Послышался вой сирен, и люди почтительно расступились, пропуская медиков, спешивших на помощь.
* * *
– Едем к Клементине, но сначала остановись у магазина, надо купить что-нибудь выпить, – сказал Рафаэль водителю и холодным взглядом посмотрел на Кристиан-Жака.
Сразу же после случившегося Кристиан-Жак позвонил Рафаэлю, и тот немедленно выехал в больницу, куда повезли Габриэля. Эдвард до сих пор не мог прийти в себя и под действием успокоительного не был в состоянии произнести ни слова. Рафаэль оцепенел, увидев тело своего мальчика. Он крепко схватил Габриэля за холодную руку, и его пришлось силой уводить из морга.
– Как это произошло?! – бешено кричал он на Кристиан-Жака в коридоре. – Вы – суки! Вам же было приказано…
Он оборвал себя и отчаянно заплакал, прижимая ладони к морщинистому лицу. Кристиан-Жак позвонил Мартину в Майами и рассказал о смерти Габриэля. Тот немедленно вылетел в Нью-Йорк. Он попросил, чтобы Рафаэль сам сказал Клементине о том, что произошло, так как чувствовал, что это страшное известие должен принести ей кто угодно, только не он.
– Кристиан-Жак, – сиплым голосом окликнул бледного мужчину Рафаэль, – расскажи все по порядку.
Машина остановилась у магазина, и шофер молча вышел, вернувшись через минуту с двумя бутылками виски. Рафаэль одну оставил себе, другую протянул горестно молчавшему Кристиан-Жаку.
– Мы виноваты, – сказал Кристиан-Жак, даже не притронувшись к выпивке. – Но вы же сказали – не приближаться к ним и делать все, чтобы наше присутствие было незаметным.
