Лететь он не стал, а для разнообразия побежал вдогонку за братьями, да так быстро, что на повороте дорожки его занесло и он чуть не свалился. Но удержался и со смехом припустил дальше. Вот он уже ходить разучился!
Ситроен и Ноэль стояли рядышком и оторопело смотрели перед собой: там, где в метре перед ними должна была возвышаться парковая стена и высокая позолоченная решетка ворот, не было ничего — пустое место.
— Куда же девалась стена? — спросил Ноэль. — Где она?
— Не знаю, — прошептал Ситроен.
Совсем ничего. Одна прозрачность. Ровная, словно срезанная бритвой, стена полнейшей пустоты. Небо стало выше. Жоэль подошел к братьям и озадаченно спросил:
— Как это понимать? Мастера разобрали стену, что ли?
— Наверно, — сказал Ноэль.
— Но здесь теперь совсем ничего нет, — продолжал Жоэль.
— Что же это такое? — сказал Ситроен. — Что они тут сделали? У этой штуки даже цвета нет. Она не белая и не черная и не поймешь из чего.
Он подошел ближе.
— Не трогай, Ситроен! Не трогай! — крикнул Ноэль.
Ситроен нерешительно протянул руку, но, не коснувшись пустоты, отдернул.
— Боюсь!
— Раньше за воротами была видна дорога и поле, помнишь? А теперь ничего. Там пусто, — сказал Жоэль.
— Как будто мы закрыли глаза, — сказал Ситроен. — Но у нас глаза открыты, парк мы видим, а больше ничего.
— Как будто парк — это наш глаз, — сказал Ноэль, — а это как будто веки. Не черное, не белое, не цветное — никакое, пустое. Стена из пустоты.
— Так и есть, — сказал Ситроен. — Она велела построить стену из пустоты, чтобы нам не вздумалось уходить из парка. Там, где кончается парк, начинается пустота, а где пусто, туда нечего и ходить.
— Так что же, — сказал Ноэль, — значит, больше ничего нет? Осталось только небо?
— Хватит нам и неба, — заметил Ситроен.
— Ну-у, я-то думал, они еще не кончили, — протянул Жоэль. — Ведь слышно было, как они стучат молотками, разговаривают. Я думал, мы посмотрим, как они работают. Так неинтересно. Я хочу к маме.
— Может, они еще не всю стену убрали? — сказал Ноэль.
— Пошли поглядим, — предложил Ситроен.
Оставив брата, Ноэль и Ситроен заскользили вдоль тропинки, которая раньше шла вдоль стены, а теперь очерчивала границы их нового замкнутого мира. Они летели быстро, над самой землей, ныряя под низкие ветки.
Почти у самого обрыва Ситроен резко остановился. Перед ними был длинный кусок старой стены: крупные камни и на них зеленый гребень вьющихся растений, кишащих насекомыми.
— Стена! — воскликнул Ситроен.
— Ой, смотри! — вскричал Ноэль. — Верхушка исчезает!
Постепенно исчезло, словно растаяло у них на глазах, и все остальное.
— Они спускают эту штуку сверху, как штору, — сказал Ситроен. — Закрывают последний кусок стены. Больше мы ее не увидим.
— Можно заглянуть с другой стороны, — сказал Ноэль.
— Да чего на нее глядеть! Мы теперь можем играть с птицами, это куда лучше.
Ноэль промолчал в знак согласия. Само собой. Растворился самый низ стены. Они услышали команды бригадира, удары молотков — и все. Ватная тишина.
Послышался скрип шагов по дорожке. Ситроен обернулся. К ним шла Клемантина, за ней бежал Жоэль.
— Ситроен, Ноэль, идите скорее, деточки. Мамочка испекла на ужин вкусный пирог. Ну-ка, ну-ка! Кто добежит первым и обнимет меня, получит самый большой кусок.
Ситроен не сдвинулся с места. Ноэль подмигнул ему и бросился в раскрытые объятия Клемантины, притворяясь страшно испуганным. Она прижала его к груди.
— Что с моим мальчиком? Отчего он такой грустный? Что случилось?
— Мне страшно, — прошептал Ноэль. — Стена куда-то пропала.
Ситроен чуть не рассмеялся. Ну и артист его братец!
Жоэль, посасывая леденец, успокоил Ноэля:
— Это ничего. Мне вот не страшно. Это тоже такая стена, новая, она еще лучше, чем та, чтобы нам было удобнее играть в парке.
— Радость моя! — Клемантина покрывала Ноэля поцелуями. — Неужели ты подумал, что мамочка хотела тебя испугать? Ну, идемте, идемте ужинать.
Улыбкой она подозвала Ситроена. Он увидел, что у нее дрожат губы, и отрицательно затряс головой. Клемантина расплакалась. Ситроен же с любопытством смотрел на нее. Наконец он пожал плечами и подошел. Мать судорожно обняла его.
