И все по кругу. Одни и те же вопросы в течение получаса.
– Что-то не сходится в вашей истории, сэр старший офицер, – улыбался толстяк. – Вот вы говорите, что генерал Лаврийский вам просто угрожал. А по нашим сведениям, к вам не раз приходили убийцы клана Топора.
– Тогда, возможно, господин дознаватель, – с той же улыбкой отвечал Хаджар. – вам стоит искать логово наемных убийц, а не пытаться обвинить меня в убийстве генерала Лаврийского.
– Никто вас и не обвиняет. Мы просто хотим докопаться до истины. Ведь кто знает, возможно, это ужасное злодеяние совершили убийцы, подосланные Балиумом.
Вот так вот Хаджару намекнули, что не прочь его еще и в государственной измене обвинить.
– Мы с вами договорили? Признаться, у меня еще очень много дел. Не знаю, в курсе ли вы, господин дознаватель, но через месяц наша армия отправляется на границу с тем самым Балиумом.
– Договорили, – продолжал улыбаться толстяк. Он повернулся к генералу Лин. – Этот месяц мы с коллегами проведем в Весеннем. Корона требует закончить расследование, чем мы и займемся. Надеемся, нам будет обеспечен постоянный доступ в ваш лагерь.
– Не сомневайтесь, – кивнула генерал.
– Тогда – честь имею. Было приятно пообщаться с народными героями. Песни про офицеров Хаджара и Неро уже поют даже в столице.
Толстяк поднялся, отряхнулся и пошел к выходу. Следом за ним отправились “золотые” солдаты и леди. Лишь холеный белокожий мужчина слегка задержался. Он подошел ближе. Настолько, что Хаджар мог различить запах его дамских духов.
– Странный вопрос, но… мы прежде с вами не встречались, офицер Хаджар? – спросил он.
– Подобной чести не имел, – ответил Хаджар.
Дознаватель еще немного постоял, потом кивнул, отдал честь генералу (единственный из них, кто сделал это) и вышел вон.
Хаджар же, смотря ему в след, мысленно добавил: “…граф Васлиа”, – и на его лице на миг сверкнула будто звериная улыбка.
Хаджар проснулся от того, что его губы без его ведома повторяли:
– Герцог Велен, граф Васлиа, Примус, наместник, виконт…
Шел второй год его службы в армии, и он уже стал забывать, что когда-то каждую ночь засыпал со своей собственной мантрой. Списком имен тех, кого слишком уж заждалось правосудие. Удивительно, один из них сам пришел к нему.
Граф Васлиа, когда-то отвечавший за весь корпус дознавателей генералитета. Хаджар не сомневался, что начальник местной тайной полиции просто обязан был знать и о руде, и о заговоре. Почему же он не сообщил королю? Либо Примус его подкупил, либо угрожал, но, скорее всего, нарыл какой-то грязи и шантажировал. Причем второе – наиболее вероятно.
Иначе какого бы демона Васлиа теперь служил на побегушках у толстяка младшего следователя. Нет, он бы продолжал сидеть в своем богато украшенном здании неподалеку от дворца в столице.
Хаджар понимал и Примуса. Убивать такого человека было опасно. Мало ли кому и что он успел рассказать и как подстраховаться. Оставлять при себе… Ни один правитель не любит предателей. И неважно, кого именно они предали. Если он осмелился всадить нож в спину прошлому правителю, то кто заверит, что он не сделает того же самого с нынешним.
Так что Васлиа оставили жизнь, но не просто понизили в должности, а сделали едва ли не самым последним звеном в цепи. Наверное, это же понимал и сам граф. Забавно, граф на побегушках у выслужившегося простолюдина.
Хаджар бы не удивился, если бы узнал, что Примус и это использовал в своих целях.
Весьма удобно пропагандировать свой режим “равных возможностей для всех” на таком примере. И наверное, иногда, когда становилось совсем тяжело, люди были готовы этим обмануться. Аккурат до следующего городского бунта. И того, как их насадят на пики городские стражники. Не потому, что они звери, а потому, что иначе их самих либо на рудник отправят, либо к праотцам. И что из этих двух вариантов хуже – ну, этот вопрос можно задать рабам в забоях.
Они сразу выберут опцию “праотцев”.
Хаджар откинул шкуры и тяжело поднялся. Все тело ныло и болело. Вчера он все же сумел преодолеть двадцатое перо, но данный рубеж дался ему непросто. До лагеря он доковылял, так как из его коленей буквально текли реки крови.
