Хаджар тяжело вздохнул, но спорить не стал. Он уже несколько месяцев просил Серу научить его хоть нескольким чарам, но та все время отказывалась. Недавно же и вовсе выяснилось, что Мастер подземного города берет со своих учеников клятву на крови. Клятву, что они никогда и никого не станут учить без его прямого разрешения.
– Защитные формы здесь слабые, – тихонько шептала заклинательница. Втроем они лежали в отдалении от замка, скрывшись, как обычно, в кустах. – Ставил явно не самый сведущий ученый. Я даже отсюда вижу несколько дыр и областей, где они столь же хрупки, как самооценка Неро.
– С моей самооценкой все в порядке! – тут же шикнул Неро.
На него не обратили внимания.
– Сколько тебе потребуется, чтобы их снять? – спросил Хаджар.
– Если работать грязно и шумно – пара секунд. А если аккуратно… – Сера задумалась и слегка нахмурила свои изящные брови. Даже лежа в траве, она выглядела как грациозная кошка. Хаджар понимал, почему его друг влюбился в эту обласканную песками “ведьму”. – Если аккуратно, то не меньше получаса. После этого у вас будет пятнадцатиминутное окно.
– Пятнадцать минут, – повторил Неро, забирая подзорную трубу у любовницы. – За это время мы должны забраться по отвесному холму, проникнуть в замок и прибить практикующего, находящегося на грани Небесного солдата.
– Если он им уже не стал, – заметила Сера. – Третью ночь никто не приходит к Хаджару.
– Ты следишь за моим шатром по ночам? – ухмыльнулся Хаджар, но встретил лишь скептический взгляд черных глаз.
– Сальные шутки у тебя вообще не получаются, офицер, – произнесла леди и кивнула в сторону Неро. – Это его прерогатива.
Неро что-то нечленораздельно пробурчал, но, избегая вновь проситься переночевать в шатре Хаджара, не стал повторять этого вслух. Вообще, они с Серой обычно ладили, а та не так уж и часто показывала свой горячий характер. Особенно это было заметно вечерами. Тогда Хаджару, дабы не слушать бесконечные стоны, приходилось идти на полигон.
Нет, он был не против лишний раз потренироваться. Да и вообще, “лишних” тренировок, по его мнению, не существовало. Но иногда хотелось все же выспаться, а не поглощать с утра варево Лекаря, заменяя им здоровый, крепкий сон.
В развитии восстановление после занятий было так же важно, как и сами занятия.
– Нам нужен план, – кивнул Хаджар, выползая из кустов.
– Наконец-то ты до этого додумался, – съязвила Сера, но больше за этот день она не демонстрировала свои умения “плеваться ядом”.
Кому-то может показаться, что Сера была стервой, но на самом деле она просто не очень умела показывать свои чувства. И каждый раз, когда она выкидывала подобный фортель, Неро и Хаджар понимали – леди волнуется. За них обоих. Да, за Неро, скорее всего, в большей степени, но и Хаджару она была хорошим другом.
Пока они возвращались в лагерь, Хаджар вспоминал историю заклинательницы. Она всегда его интересовала, потому как кроме жизни в Лидусе он ничего и не видел. А оказывалось, за долинами и реками существовал целый мир.
Не только на карте, но и в жизнях людей.
Сера жила в городе, выстроенном в большом оазисе. Им правил мудрый старый шах Аль-Бадин. Он приветствовал в своем городе всех ученых, любые секты и кланы. Он строил золотые улицы для простых горожан, он оплачивал обучение многим талантливым юношам и девушкам.
Нет, он не был святым. Он был старым, дряхлым и умирающим. Он ничем не выделялся. Не был умен, не был добродушен, не был красив. Чем бы запомнила его история? Кто бы пел про него песни тысячи тысяч лет спустя? Вот он и хотел оставить после себя достойное наследие.
Сера жила в семье простых лавочников. Они торговали шелковыми нитями. Ну как торговали. Покупали за десять серебряных в “песчаном порту” – месте, куда приходили караваны. Продавали за пятнадцать, а на вырученные деньги жили. Не бедно, но и не богато.
Что-то вроде средневекового среднего класса.
Вскоре Сера начала демонстрировать свои таланты. К шести годам она умела писать и читать… на пяти языках. Она понимала формулы, по которым ее отец забавы ради вычислял движение звезд. Помогала матери вести некое подобие бухгалтерских книг.
