Хаджар машинально посмотрел в нижний правый угол и еле сдержался от гневного рыка. Лицо его отца — короля Хавера, была разбито и высверлено из общего полотна. Вместо него рядом пристроили Примуса, державшего в руках свой огромной палаш.
— Поражает впечатление, да? — протянул Неро, тоже осматривавший барельефы.
Хаджар уже сделал было шаг вперед, но путь ему преградили скрещенные алебарды. Сзади послышался топот тяжелых сапог, и Хаджара окружили десятки готовых к битве имперских стражей.
— И как это понимать?! — рявкнул Неро, хватаясь за рукоять клинка.
Он уже почти обнажил свой меч, но его остановил спокойный взгляд друга.
— Миледи Ровена? — обратился Хаджар к чиновнице.
— Кажется, вы не очень хорошо меня слушали, достопочтенный Хаджар Травес. Я говорила вам, что вход во дворец с оружием запрещен.
Хаджар посмотрел на соседний витраж. Вернее — за него. Там, в главном тронном и по совместительству пиршественном и бальном зале кружились в танцах вельможи. Женщины в красивейших и богатых платьях и мужчины в традиционных одеждах или камзолах. Впрочем, одна черта их всех объединяла — она носили оружие. Выглядели ножны и рукояти скорее как украшения, но все же — это было оружие.
— Не смотрите туда, Хаджар, — покачала головой Ровена. В окружении имперцев она чувствовала себя вполне комфортно. — Это правила для… — тут она позволила себе вполне ядовитую улыбку. — Для простолюдинов. На дворян и аристократов запрет на ношение оружие не распространяется.
— Но вы сами говорили, что Хаджару собираются даровать баронский титул! — возмутилась Сера. — К тому же генеральский чин считается равным по статусу дворянскому!
— Увы, — развела руками Ровена. — Хаджар Травес, гражданин Лидуса, в данный момент больше не является держателем генеральского медальона Лунной армии. А титул ему так и не вручен. Так что, при всем уважении, но, как ни посмотри, а вы всего лишь обычный простолюдин.
Кого-то другого, хотя бы ту же Лунную Лин, подобные слова привели бы в бешенство. И вовсе не из-за статуса или прочей шелухи, а просто из-за надменности и унижений со стороны людей, привыкших распоряжаться чужими жизнями, при этом не рискуя своей.
Неро встал плечом к плечу к товарищу. Одно лишь это движение, спасибо песням бардов, заставило имперских стражей окончательно обнажить клинки и выпустить на волю сдерживаемую энергию. Они были готовы к бою.
Бесстрашные и очень глупые. Здесь, в Лидусе, они привыкли мнить себя богами, будучи на родине последними из последних. Только таких отправляли в королевства.
— Всегда думал, каково это — захватить королевский дворец, — с нахальной улыбкой процедил Неро.
Хаджар же, не показывая ни единой эмоции, повернулся спиной к воротам и сделал шаг в сторону лестницы. В этот момент один из имперцев, молодой и зеленый, не выдержал и замахнулся мечом.
Их взгляды встретились, и меч парнишки так и застыл в воздухе. Юноша задрожал всем телом и едва не свалился на колени. Ему показалось, что на него смотрел вовсе не человек, а взбешенный и голодный дракон. Взгляд синих глаз пронзил его душу и разум и сжал сердце ледяными когтями страха.
— Либо я войду во дворец с мечом, — тихо, еле слышно произнес Хаджар, — либо…
Договаривать он не стал. Может, судьба, может, случай, а может, и чей-то план, но секундой позже ворота открылись и на улицу выбежал сухонький мужичок с медальоном камердинера.
— Миледи Ровена, хватит вам уже с формальностями. Все мы заждались нашего почетного гостя. — Голос у камердинера, как и подобает при такой должности, звучал мягко и почти елейно. — Прошу, генерал Хаджар. Проходите. Меч можете оставить при себе. В конце концов, король и наместник достаточно сильны, чтобы не чувствовать угрозы от наших гостей.
Вновь не удостоив зеленых стражей ни единой эмоцией, Хаджар развернулся и поднялся обратно к воротам.
Тогда, в простом поселке, он выполнил просьбу селян, потому что входил в дом, где правили законы гостеприимства. Лишь животное не соблюдает эти законы. И лишь эти законы отделяют идущих по пути развития от простых зверей.
Но сейчас… Сейчас Хаджар знал, что во дворце уже никто не помнил этих законов. А если и помнили, то нарушали каждый божий день. Вплоть с того момента, когда Примус поднял оружие на человека, который пригласил его к себе на праздник.
