— Безымянный! – услышал Хаджар крики.
Так же, как и зверь, из тумана появлялись люди. Они стояли вдоль дороги и что-то кричали. Кажется, просили убежать. Они называли этого кабана — Восемь Смертей.
По количеству ног.
Опустив рыло к земле, выставив перед собой клыки сабли, кабан продолжил бить о землю.
– Кто ты… – прошептал Хаджар, но его голос звучал как из под воды.
— Тер… - произнес безоружный воин. – … на.
Он поднял перед собой ладонь. В неё не лежало меча. Но Хаджар ощутил, как задрожал его Синий Клинок в ножнах. Как если бы был зверем, а перед ним появился не просто вожак, а древний прародитель. Кто-то, перед кем нельзя было не склониться из уважения.
Кабан замер.
Он тоже почувствовал эту силу. Силу, которой Хаджар не мог подобрать описания. Она не была чем-то, что принадлежало этому миру. Она не происходила из сердца, из Реки Мира, воли, души, истинных слов.
Это было нечто иное.
Нечто, что заставило кабана развернуться и убежать.
А безоружный, опустив ладонь, посмотрел на небо и вытер ладонью лоб.
– Она всегда была здесь, – прошептал он. – перед нами… для нас… но кто-то её спрятал. Кто? Зачем? Ляо, может ты знаешь ответ на этот вопрос? Ты ведь знаешь ответы на все вопросы… хотя все вопросы не имеют значения. Лишь один. И ты знаешь… И я спрошу у тебя…
Хаджар отшатнулся. Он едва не упал, удержавшись за стелу с факелом внутри. Он снова стоял посреди старинного храма. Нефритовый осколок лежал перед ним на полу. Хаджар поднял его и… посмотрел внутрь. На столько, насколько смог. И пусть он увидел лишь пядь того, что хранилось внутри, но это больше, чем прежде.
Прежде, когда он вообще не мог заглянуть за занавес, закрывший знания.
– Все едино… – прошептал Хаджар.
Положив перед собой осколок, он опустился в позу лотоса и, прислонившись к обелиску, прикрыл глаза. Он погружался все глубже и глубже внутрь своего сознания.
Он так устал…
Открывшийся проход внезапно закрылся и на земле вновь лежал ничем не приметный камень.
– Удивительно, – прошептала Легкое Перо. – откуда у него может быть осколок… это невозможно… все сорок осколков хранятся в наших семьях…
– Когда речь идет о Безумном Генерале – все возможно, девочка.
Легкое Перо отшатнулась. Копье оказалось в её руках быстрее, чем рождалась и умирала мысль. И именно так же, как эта мысль, Легкое Перо ощутила свое рождение и смерть.
Она стояла и, не в силах пошевелиться, смотрела на двух адептов, стоявших перед ней. Один, закутанный в рваный плащ, носил за спиной спрятанную в лохмотьях огромную секиру. Его лицо закрывала маска.
Второй, надвинув на лицо шляпу, курил трубку.
– Вы… вы пришли с ним…
Тот, кого звали Абрахам Шенси, сделал шаг вперед.
Легкое Перо не могла пошевелиться. Её сковывала сила, которую она не могла побороть. И один лишь этот факт напомнил ей о давно забытом чувстве.
Кажется… он назывался – страх.
– Кто вы… – её глаза постепенно расширялись. – что вы…
– Хитрый ход, девочка, – тихо произнес Шенси. – но ты ведь знала, что Обелиск Терны разрушит душу любого, кто не имеет к нему ключа. Ключа, который вам, семьям слуг Радужных земель, оставили на хранение.
Легкое Перо не могла произнести и слова.
Откуда… откуда этот незнакомец знал тайны, которые передавались лишь от старейшины к старейшине сорока семей!
– И Безумный Генерал погиб бы, если бы не одно но, – Абрахам выдохнул облачко дыма. – у него есть первый осколок.
– Первый осколок? Нет… это невозможно… это просто легенда… откуда он может быть у…
– Потому что я отдал ему его, – пожал плечами Абрахам.
– Что? – сердце Легкого Пера билось так быстро, что она с трудом могла различить слова сквозь его шум. – Нет… первый осколок есть только у… – она посмотрела на две фигуры, скрытые в тенях. – Нет… не может быть… ты лишь легенда… ты не можешь существовать на самом деле… лишь легенда.
– Легенда, – еще одно облачко дыма поднялось над землями. – звучит красиво. А теперь засыпай, девочка. Ты увидишь сон. В нем тебя встретят матери твои матерей и праотцы.
Абрахам протянулся и коснулся пальцем лба Старейшины Звездного Дождя.
Глаза старушки закатились и она упала замертво. Копье выпало из её рук и покатилось к камню, закрывшему вход в старинный храм.
