Густав же и вовсе потерял всякую связь с реальностью. Звери, которые равны Небесному Императору? Что это вообще за ступень такая? Разве не была последней ступенью – ступень Безымянного. Легендарный уровень силы, на котором человек становился равен богам?
— Разве ты не дошел до них в своих странствия, Великий Мечник? — искренне удивился юноша.
— Чтобы обо мне не говорили, Парис, но я не самоубийца. Да, я путешествовал на их границе, но… их обитатели, как монстры, так и люди, и иные расы, находятся на совершенно другом уровне развития. Это не то место, в которое можно просто так заявиться.
— Значит, ты думаешь, что именно там находится вход в Страну Бессмертных?
— Может быть, — пожал плечами старик. – те карты, Парис, которые я добыл за эти семь десятилетий, все они показывают чужие земли огромным регионом, которые равен по размерам сложенным вместе Алому Фениксу, Белому Дракону и Северному Потоку и Весенней Кроне. Четырем крупнейшим регионам.
Густав отчаянно пытался понять, о чем идет разговор. Буду скитальцем в пограничье между двумя крупнейшими регионами, он знал, насколько они велики.
Но Северный Поток? Он слышал о нем. И чтобы попасть туда, на самом быстрейшем из небесных кораблей пришлось бы лететь, не останавливаясь, больше года.
Что же до Весенней Короны, то она находилась еще дальше.
Старые мифы, рассказывающие о великих путешественниках прошлого, говорили, что до Весенней Короны пришлось бы лететь десять, а то и пятнадцать лет. И это в том случае, если у тебя есть корабль, равный по мощи артефакту артефакту Императорского уровня.
Сложно даже представить, сколько будет стоить подобное судно.
Так что сама мысль о том, что Чужие Земли — полоска земли, где-то между Алым Фениксом и Белым Драконом, может быть больше, чем эти четыре региона вместе взятые потрясала воображение Густава.
— Но достаточно разговоров, Парис, — тон старика никак не изменился. – ты пришел сюда с вызовом сражаться не на мечах красноречия.
– Верно, Великий Мечник, – кивнул юноша. – я пришел испытать свою новую технику. Я назвал её – Четыре Удара-Молнии.
– Уже не так пафосно, как в прошлый раз, – улыбнулся старик. – ты делаешь явные успехи.
А затем, все, что увидел Густав, это четыре силуэта, которые в точности повторяли очертания Париса. Иными словами, юноша просто размножился на четыре копии самого себя. И все они обрушились с разных сторон на фигуру одинокого мечника.
Каждая из копий, представших в образе гуманоидной белой молнии, была вооружена двумя клинками. И каждая из них использовала какой-то стиль, которые позволял одновременно нанести два скользящих удара, направленных с разных сторон.
И при этом ни одна из копий не повторила направление своего удара.
В итоге старик оказался перед угрозой восьми, скользящих змеями, обманных удара, каждый из которых был направлен в разные точки и под разными углами.
Рубящие, режущие, пронзающие.
Даже если не принимать во внимание ту сокрушающую небеса силу, которая была заключена в них, даже если бы они были равны по силе атакам простого практикующего, то этого было достаточно, чтобы смертельно ранить даже Рыцаря Духа.
Атака, от которой попросту невозможно защ…
Вишневая ветка спокойно проплыла по воздуху. Густав мог различить каждое её движение. Каждое её легкое качание в потоках ревущего ветра. И, казалось, она двигалась медленнее черепахи, но в то же время, она оказалась быстрее падающей звезды.
Все четыре молнии оказались рассечены, а сам Парис оказавшись спрятанным в тени от искрящейся техники, готовый так же нанести удар, лежал на земле с рассеченными одеждами и длинной кровавой царапиной на груди.
– Кажется, её лучше назвать Четыре Удара-Молнии и… Один Удар Тени? – с легким лукавством улыбнулся старик, протягивая руку лежащему на земле юноше.
Густав смотрел на это и не понимал, что именно он видит.
Какой-то старик практикующий, вооруженный лишь веткой от вишневого дерева, смог разбить столь невероятную технику?! Он смог повергнуть обоерукого мечника, оснащенного могущественнейшими артефактами?!
Он смог ранить существо, находящиеся за пределами силы Рыцаря Духа?!
