Перепрыгивая через четыре ступеньки и цепляясь за перила, чтобы не грохнуться, я добежал до первого этажа, установив новый рекорд в беге за лифтом. Задыхаясь, приоткрыл дверь с черного хода и сунул ногу в щель. Потом обеими руками сжал пистолет и упер его боком в косяк. Сердце барабаном стучало в ушах.
Только бы, когда откроется дверь, у него в руках был еще мой «смит-вессон», тогда это будет самозащита. Посмотрим, кто тут главный колдун — мистер Цифер или полковник Кольт. Я уже видел, как тяжелые пули разворотят ему грудь, как его отбросит назад, как черная кровь потечет по кружевной Манишке. Все эти штучки с дьяволом пусть оставит для пианистов и сорокалетних баб, помешанных на астрологии. Со мной это не выйдет.
Лифт доехал до нижнего этажа и со щелчком остановился. Круглое окошечко в двери налилось светом. Я затаил дыхание и покрепче сжал револьвер. Сатанинским шарадам Цифера, похоже, пришел конец.
Красная железная дверь отъехала в сторону. В кабине никого не было.
Не веря своим глазам, спотыкаясь, как лунатик, я пошел к лифту. Этого не может быть. Он не мог уйти, тут некуда уйти. Я собственными глазами видел, как в окошке зажигались номера этажей — лифт спускался без остановки. Человек не может выйти из движущегося лифта.
Я зашел в лифт и нажал кнопку последнего этажа. Как только кабина тронулась, я взобрался на медные поручни, уперся ногами в стены и, толкнув крышку аварийного люка, высунул голову наружу.
На крыше лифта никого не было. За промасленными тросами и маховиками не спрячешься.
Доехав до четвертого, я выбрался по пожарной лестнице на крышу. Я искал за трубами и за вентиляционными выходами, за горбами вздувшегося настила. Там никого не было. Я перегнулся за выступ карниза и посмотрел вниз на Седьмую. Потом перешел на угол, так, чтобы было видно Сорок вторую. В воскресенье вечером народу было немного, только блудницы обоих полов прохаживались по тротуару. Характерного силуэта Цифера нигде не было видно.
Я решил успокоиться и призвать на помощь логику. Если на улице его нет, в лифте нет и на крыше нет — значит, он где-то в здании. Прячется. По-другому не бывает. Не может быть по-другому.
За полчаса я прошел по всему зданию. Я заглянул во все туалеты и чуланы. Я достал отмычки и зашел в каждую пустую контору. Я обыскал кабинет Айры Кипниса и салон мадам Ольги. Я побывал в облезлых приемных трех дантистов, обещающих скидки, и в клетушке торговца редкими марками и монетами. Нигде никого.
Я растерянно побрел к себе в контору. Этого не может быть. Ничего этого не может быть. Люди не исчезают бесследно. Значит, все-таки он меня провел. Я повалился в кресло, все еще сжимая в руке кольт. На другой стороне улицы по-прежнему маршировали бесконечные заголовки: «В Америке самый большой процент содержания стронция-90 в атмосфере… В Индии обеспокоены состоянием здоровья далай-ламы…». Когда я догадался позвонить Епифании, было уже слишком поздно. Он опять обошел меня, Отец Лжи.
В трубке бесконечные гудки звучали одиноким отчаянием, метавшимся в бутылке доктора Цифера. Испанец, еще одна потерянная душа. Я долго сидел среди мусора в пустом разгромленном кабинете, прижимая к уху телефонную трубку.
В пересохшем рту — вкус пепла. Я оставил надежду и перешел черту, за которой для обреченных нет возврата.
Через какое-то время я поднялся и спотыкаясь сошел по лестнице вниз. Я стоял на углу у Великого Перекрестка[56] и не знал, куда мне идти. Хотя теперь уже все равно. Я долго бежал и убежал далеко. Больше не побегу.
Я заметил такси, медленно катящее на восток вдоль Сорок второй, и взмахнул ему рукой.
— Адрес скажете или так покатаемся? — едко поинтересовался шофер, прервав долгое и тяжелое молчание.
Я ответил, и мой собственный голос показался мне чужим:
— Отель «Челси», на Двадцать третьей.
Мы повернули в сторону центра на Седьмой, я вжался в угол и смотрел в окно на мертвый мир. Где-то взбешенными демонами ревели пожарные машины.
Мы миновали огромные колонны Пенсильванского вокзала, мрачно серевшие в фонарном свете. Водитель молчал. Я тихонько мычал себе под нос. Эта песенка в исполнении Джонни Фаворита была очень популярна в войну. Одна из популярнейших моих вещей.
