— Там совсем рядом билось сердце, — всхлипнула девочка и закрыла глаза ладошками, выпачканными кровью.
— Было бы хуже, если бы оно не билось, — сказал я.
Ларри сразу успокоилась, утерла уже выкатившиеся слезы и улыбнулась. Я тоже улыбнулся и сразу записал в долговременную память: «Улыбка — такое же эффективное оружие, как внушение. Особенно в тех случаях, когда ничего более существенного применить нельзя».
— На тебя напали?
— Можно сказать и так, — я насторожился, но это оказалось простым любопытством.
— Их было много?!
— Они были на гравилете.
Ларри понятливо кивнула:
— Они отобрали твои припасы и одежду?
Я мог ей сказать, что одежда и припасы это одно и тоже, но вместо этого согласно кивнул.
— Жаль. У меня тоже ничего нет… Самое время сейчас было бы перекусить!
«Она права, — подумал я. — Мертвым клеткам требуется замена, а для этого нужен приток белков».
Рядом, под снегом, заворочался какой–то небольшой зверь. Животное готово было принести себя в жертву нашим желудкам, но девочка не должна была видеть процесс заготовки пищи.
— Спи, — сказал я.
— Что ты сказал, Иль?
— Кому говорю!
Ларри сразу уснула. Организм ее был слаб: им легко управлять.
Я вошел в лес. Туземный зверь нагло ворочался в снежной норе. Язык его мозга был невероятно прост. Только инстинкты. Мне оставалось лишь соединить энергоцепями нужные участки редких извилин и он, безоговорочно подчиняясь своему простому мозгу, выволок тело под свет ночных светил.
Животное было прекрасно. Длинные задние ноги с ядовитыми шипами на суставах передние с тремя когтями на каждой, рот, полный клыков и прекрасный ряд — гребень броневых костных отростков вдоль позвоночника украшали лесного хищника.
Костяная пластинка — наглазник броненосца ушла под лобную кость, и в щелочку выглянул злой желто–черный глаз. Зверь проснулся. Я забыл о холоде, а его, напротив, это раздражало.
Я обхватил шею зверя со спины и поднял. Броненосец немедленно вцепился в руку лапами, и когти пробили кожу. В душе я понимал, что напал первым и лесной житель имел право защищаться, но разозлился не на шутку. Вспылил настолько, что не успел совладать с рефлексами. Могу смело утверждать, что ни одно животное этой планеты еще не погибало подобным образом. Если, конечно, по глупости своей, не кусало проводов высоковольтной линии.
Голубые змейки побежали из–под поврежденной кожи по когтям броненосца, Добежав до мозга, они отразились почти человеческим ужасом в желто–черных глазах, и это стало последним чувством животного. Оно еще раз дернулось в конвульсии, хватка лап ослабла, потом конечности вовсе безжизненно повисли вдоль тела.
— Откуда ты взялся, Иль Реутов? Ты что, убежал из Хоккайдо?
Злость не располагает к обдуманной осторожности, и на время убийства я потерял контроль над девочкой. Теперь она проснулась и атаковала.
— Почему ты не спишь? — что–то удерживало от активного нападения на этого маленького человечка.
— Ты тут охотишься с таким громким треском, что, наверное, даже крокодилы в озере проснулись… А что ты еще умеешь?
— Пойдем к костру! — я уже успокоился и мог проанализировать ситуацию.
— Пойдем. Честно говоря, я уже замерзла, — покладисто согласилась Ларри.
Я не спешил, и она обогнала меня.
Что она сказала? Не сбежал ли я из Хоккайдо? Я не знаю, что это такое, а значит, не могу согласиться. Но она не должна стать врагом! Эта встреча в ночной замороженной степи — чудо, игра Богов, и просто необходимо использовать стечение обстоятельств. Она много знала о населении и обычаях планеты, знала аборигенов и сама по себе уже замечательная маскировка. И если пожелала бы помогать, то я добился бы своей цели в сто раз быстрее.
— Что такое Хоккайдо, Ларри? — спросил я, уже разделывая тушку животного.
Я решил подтолкнуть развитее событий.
— Ты не знаешь, что такое Хоккайдо? А ты знаешь, что такое Шекхаус?
Мне оставалось только правдиво сознаться: не знаю, что такое Шекхаус, ДНК, Импорта, Ореховая долина и много–много еще других понятий.
— Скажи мне правду, Реутов! Ты знаешь, что такое Земля?
— Нет, — у меня стало портиться настроение. Те, прежние понятия, про которые спрашивала Ларри, я еще имел право не знать. Но что такое Земля, по ее мнению, знать был обязан! Во всяком случае, понял это по совершенно необычному тону, с которым был задан вопрос. Я поднял руку, давая этим жестом понять, что теперь буду говорить:
