— Мое зеркало было вставлено в золотую раму, — воскликнул наместник, делая знак мастеру. — Теперь, когда от зеркала остались одни осколки, раму можно переплавить и сделать из нее проволоку.
— Что ж, — кивнул чародей, — в таком случае я смогу починить генератор.
— Это нужно сделать к вечеру, — распорядился наместник и повернулся к начальнику охраны. — Бреши в стене заделаны?
— Почти, ваше превосходительство, — доложил кнутобой. — Осталось всего ничего.
— Когда все бреши будут заделаны, выпустите шаксов за ограду. Кажется, мясо мьюнан им пришлось по вкусу. Пусть поищут еще! Эти грязные собаки наверняка оставили поблизости шпионов, чтобы те донесли им о том, насколько успешным был ночной налет. Не исключено, что они предпримут еще одну попытку напасть на нас. Шаксы должны оставаться за оградой до тех пор, пока заклинатель духов не закончит свою работу.
— Слушаюсь, ваше превосходительство!
— И еще! Отправьте на рассвете в лагерь мьюнан отряд карателей, и пусть прихватят с собой парочку шаксов. Я хочу, чтобы деревню сровняли с землей. Это будет наша месть!
— Так точно, ваше превосходительство!
Котч-Бомен оглядел свою рваную и закопченную ночную сорочку. Увы, весь его гардероб погиб в огне. Теперь придется довольствоваться формой какого-то кнутобоя. Большее унижение трудно себе представить!
— Эй, кнутобой!
— Слушаю, ваше превосходительство!
— Лично проследите, чтобы вместе с деревней сожгли весь этот мьюнанский сброд.
— Так точно, ваше превосходительство!
* * *
Тайя и Локрин затаились в ветвях дерева неподалеку от двора, где происходил этот разговор. Еще ночью, чтобы получше рассмотреть происходящее, они пробрались сюда и теперь боялись пошевелиться, так как в нескольких шагах солдаты заделывали пролом в стене, заменяя сгоревшие колья новыми. О том, чтобы проскользнуть незамеченными, нечего было и думать. Близился рассвет, а у маленьких мьюнан не было при себе никаких магических инструментов, с помощью которых они могли менять внешность. В таком унизительном и беспомощном положении они не оказывались еще ни разу в жизни. Единственное, что было в их силах, — маскироваться под цвет листвы, меняя оттенки кожи.
— Интересно, сколько они еще будут заделывать ограду? — прошептал Локрин.
— Они уже почти закончили… А что они делают около фургона?
— Просто разговаривают. Похоже, один из них собирается заняться его починкой.
— Мартышкин труд!
— Еще бы!
На их глазах погибли Сиена и Уэстрам. До сих пор они не могли оправиться от шока. Казалось, это был всего лишь дурной сон. Придет утро, они снова отправятся в школу, где Уэстрам будет учить их подражать пению птиц, а Сиена тонкостям перевоплощения в деревья и кусты. Просто не верилось, что их больше нет!
Ни Тайя, ни Локрин не догадывались, насколько важно было уничтожить генератор. Ради этого Уэстрам пожертвовал жизнью. Но если норанцы смогут его починить, дети немедленно должны сообщить взрослым.
— Ты видел летучего паука? — прошептала Тайя.
— Конечно! Это был дядюшка Эмос. А парсинанин, который громил норанцев на сторожевой вышке, — наш старый приятель Дрейгар.
— Зачем они сюда пробрались?
— А ты как думаешь? — усмехнулся Локрин. — Затем, зачем и остальные!
Едва солдаты закончили починку ограды, как к ним подбежал еще один и начал что-то торопливо объяснять, показывая в сторону леса. Солдаты поспешно собрали инструменты и со всех ног бросились обратно в поселок, закрывая за собой ворота.
Облегченно вздохнув, Локрин уже собрался соскочить с дерева, но Тайя схватила его за плечо. Она сидела немного повыше, и ей было хорошо видно, что фургон с шаксами, неожиданно подрулив к закрывающимся воротам, выехал за ограду. Дверца фургона распахнулась, несколько пар шаксов спрыгнули на землю, и фургон вернулся в поселок. Ворота наглухо захлопнулись. Шаксы, принюхиваясь, потыкались мордами в землю, а затем разбежались в разные стороны.
— Ах, черт! Теперь никак не слезешь! — проворчал Локрин.
— Не понимаю, как они собираются загонять этих тварей обратно в фургон? — задумчиво проговорила Тайя. — Что-то не похоже, чтобы они были дрессированными. А может, их отпустили насовсем?