— Что с тобой, Тряпичник? — ласково спросила Тайя.
— Болит… — вздохнул он.
— А где болит? Дай я посмотрю!
— Везде… У меня болит везде. Кажется, со вчерашнего дня. И все сильнее…
Присев рядом, Эмос участливо промолвил:
— Твоя боль не здесь. Все дело в том, что у тебя болит твое настоящее тело… — И мьюнанин показал рукой на Абзалет.
Пик вершины священной горы гордо высился среди холмов на юго-востоке.
— Сам посуди, — продолжал Эмос, — ты удерживал черную пыль в повиновении тысячи лет. Теперь она снова вырвалась на свободу, а через несколько дней расползется по всей округе. Подумай только, что станется с этой землей! И с горой… Мы можем помочь тебе вернуться на Абзалет, но я понятия не имею, как восстановить твою прежнюю силу. Только ты можешь это знать. Словом, все в твоих руках.
— Не понимаю, о чем ты, — проворчал Тряпичник. — Никакой я не дух и не бог. Никакая я не гора. Я обыкновенный человек.
— Человек с железным телом? — покачал головой Эмос. — Интересно, где ты им обзавелся? Скорее всего, в шахте. Потом ты каким-то образом пробрался в лес. Гарсу стало об этом известно, и он отправился за тобой…
— Когда он во второй раз совершал свой магический ритуал, он думал, что с тобой покончено, — добавила Тайя. — Однако в его руки попала только часть тебя. И ты успел сделать себе новое тело… Но теперь чародей снова охотится за тобой. И за нами тоже.
— Вы сошли с ума! — воскликнул Тряпичник.
— А ты посмотри на свои руки. Они ведь из железа, — вмешался Локрин. — Очнись, наконец, и подумай о том, что тебе говорят!
— Оставьте меня в покое! — всхлипнул Тряпичник.
Все замолчали. Спорить дальше не имело смысла. Все чувствовали, что из чащи за ними наблюдают зоркие глаза. Рэнсники только и ждали разрешения атаковать. Впереди высились неприступные крутые горы, преграждавшие путь на восток. К северу начинались непроходимые болота. Иногда ветер доносил гнилостный запах болотного газа.
Грузовик медленно карабкался вверх по горной дороге. Опасаясь, как бы не сползти в кювет, Калам вел машину на самой низкой скорости. Поглядев по сторонам, Эмос перегнулся через борт и, наклонившись к кабине водителя, крикнул Каламу:
— Дальше налево!.. И поаккуратней, эти фургоны не приспособлены для горных дорог.
— Само собой, — фыркнул норанец.
Провести фургон по такой узкой дороге было делом не из легких. Низкие ветви деревьев скребли по кабине и кузову. Колеса сползали то в одну, то в другую сторону. Чтобы удержаться на дороге, Каламу приходилось яростно крутить руль. Лес подходил почти вплотную, и все находились в постоянном напряжении: рэнсники могли напасть в любую секунду.
Когда они выехали из чащи на солнце, их взору предстала небольшая поляна, а за ней — отвесная известняковая скала с прямоугольным входом в пещеру. Тайя и Локрин задрожали от нетерпения: наконец-то они смогут разыскать папу и маму!
Как только Калам затормозил, Дрейгар и Казиль спрыгнули на землю и принялись выгружать лебедку и оборудование. Им предстояло выдвинуть из проема огромную, с тщательно обтесанными краями прямоугольную плиту, которая закрывала вход в пещеру.
В центре плиты находилось сквозное квадратное отверстие размером с кулак. Из какого именно материала изготовлена сама плита, выяснять было некогда. Одно Эмос знал наверняка: пытаться размягчить или пробурить ее с помощью трансформагии бесполезно, а весила она не меньше нескольких тонн.
В скале имелись прямые пазы, и чтобы получить доступ в пещеру, плиту, вставленную в эти пазы наподобие крышки громадного пенала, нужно было приподнять вертикально вверх.
Дело осложнялось тем, что с гибелью Джуба спасательная операция лишилась руководства опытного рудокопа. Приходилось действовать наугад.
Впрочем, Калам и Казиль неплохо разбирались в технике, и им удалось смонтировать кран и лебедку.
— Когда я приходил сюда последний раз, — рассказывал Эмос, пока норанцы возились с краном, — эта плита была поднята. Ее поддерживали две мощные железные колонны. В пещере жил отшельник Кафтелус. Там он молился Огарту. По его словам, вход в пещеру был устроен таким образом, чтобы Огарт в любой момент мог его запечатать…
