После завтрака он вместе с Ритером пошел на площадку в саду. Тот заступал на дежурство в восемь часов.
— Ты даже никакой книги не взял, — заметил парижанин.
— Не взял.
— Что это у тебя вид такой унылый? По-моему, Трене оставил тебя равнодушным. И все-таки это было необыкновенно.
— Да.
— Что ты так односложно отвечаешь?
— А что я должен, по-твоему, сказать?
Ритер уселся на краю залитой цементом площадки. Солнце уже начало припекать. Пожелтевший сад искрился от росы, прямо перед глазами синели холмы Сидобра.
Жюльен несколько раз обошел площадку. Ритер все еще что-то говорил о Трене, но он не слушал приятеля. Внезапно Жюльен почувствовал, что не в силах больше сдерживаться, он остановился перед товарищем и спросил:
— Ты знаешь эту девушку?
Парижанин удивленно поднял брови:
— Девушку? Какую еще девушку?
— Ту, что вместе с нами крикнула: «Верлена»! Когда мы выходили из зала, ты с ней заговорил.
— Я ее несколько раз встречал. Она, должно быть, работает в городе, а живет на улице Вильнев, она довольно часто проезжает мимо на велосипеде.
— И это все?
— Конечно. Чего ты еще хочешь?
Жюльен немного подумал, потом спросил:
— А она длинная, эта улица?
Ритер испытующе посмотрел на приятеля, потом расхохотался.
— Ну, кажется, готов, — насмешливо сказал он.
— Ты о чем?
— Ты врезался в эту девушку.
— Ну и что?
— Мне это не по душе. Не тот товар.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Во-первых, девушка, которая знает «Верлена», не для нашего брата. Интеллигентная барышня — совсем не то, что нам нужно. А потом ходить с таким постным видом из-за девчонки, которую ты и видел-то всего несколько минут… Не спорю, она недурна, но ничего особенного. К тому же ты сам видел, она явилась с мамашей. Это не та куколка, какая требуется бедным солдатикам…
— Плевать мне на это, я хочу ее снова увидеть.
— Хочу… Хочу… Не та, так другая. Под юбкой у них у всех одно и то же…
— Заткнись! — крикнул Жюльен.
Ритер медленно поднялся, устремил на товарища насмешливый взгляд, протяжно свистнул и только потом сказал:
— Оказывается, это серьезнее, чем я думал!
Жюльен повернулся, зашагал в дальний угол площадки, затем возвратился и почти умоляюще спросил:
— Ритер, скажи, бога ради, ты веришь в любовь с первого взгляда?
Парижанин расхохотался. Жюльен почувствовал, что способен задушить его.
— Замолчи! — завопил он. — Ты негодяй. К тебе обращаются как к другу, а ты смеешься, издеваешься надо мной.
— Да нет, просто я человек здравомыслящий. И отнюдь не негодяй. Во всяком случае, по отношению к тебе.
Он немного помолчал, разжег погасшую трубку и, подняв руку, начал декламировать:
Твой взгляд, твой дивный взгляд мне столько обещает…
— Что ты хочешь этим сказать? — взорвался Жюльен.
— Ничего, просто цитирую Жеральди. Правда, он не из числа моих любимых поэтов, но для таких влюбленных болванов, как ты, розовая водица вполне годится.
Жюльен хотел что-то возразить, но Ритер повысил голос и продолжал:
— Да, для тебя он вполне годится. Однако обрати внимание на слова: «столько обещает». Понимаешь, о чем идет речь? Даже сам Жеральди не такой поклонник розовой водицы, как ты. Он не прочь полакомиться клубничкой. А ты, этакий верзила, распустил слюни, как приготовишка.
Жюльен растерялся. Душу его все еще согревал лучистый взгляд темных глаз. Он ждал от Ритера совсем иного совета, а главное — дружеской поддержки.
— Если б я был такой здоровяк, как ты, а ты такой хлипкий, как я, — заявил тщедушный поэт, — я поступил бы с тобой, как ты поступил со мною в тот вечер, когда я напился. Несешь такую околесицу, что тебя надо хорошенько встряхнуть.
Жюльен молча направился к железной лестнице, соединявшей площадку с садом. Он уже поставил ногу на верхнюю ступеньку, когда до него донесся голос товарища:
— Если я не ошибаюсь, твоя прелестница около двух часов дня проезжает на велосипеде по мосту. Но ты будешь последним остолопом, если вздумаешь волочиться за этой юбкой!
