3. Разрыв в развитии республик. Изначально Югославию создали разные по уровню экономического развития регионы: Хорватия и Словения некогда входили в состав Австро-Венгрии и имели достаточно хорошо развитую промышленность. Южные республики носили на себе печать долгого турецкого владычества – они не создали своей промышленности тогда, когда она создавалась в Европе. У тому же Сербия и Македония были опустошены первой Мировой войной, а вторая мировая шла в Югославии крайне интенсивно, что не добавляло здоровья югославской промышленности. При этом ряд южных регионов СФРЮ дотировались из бюджета, что закономерно порождало недовольство хорват и словенцев перераспределением их средств другим республикам. Стоит отметить, что Косово здесь стояло особняком: оно было объявлено автономным краем. Тито хотел с помощью албанского Косово подчинить себе Албанию, и в депрессивный регион вливались немалые дотации.
Какой вывод мы можем сделать из вышеизложенного?
Построение Югославии как этнофедеративного государства, выдерживавшееся принципом «Слабая Сербия – сильная Югославия» привело к неспособности Югославии существовать в исторической перспективе. При этом риторика «Братства и Единства» не имела экономических оснований, а после принятия Устава 1974 года – и государственно-политических оснований. Реальным основанием государственного единства были: личная власть Тито и наличие мощной воинской структуры ЮНА, являвшейся одновременно и кузницей югословенской национальной идентичности.
В Югославии была создана достаточно тонкая государственная система, обеспечивающая единство государства и крупную его роль в международных отношениях. Однако эта система была неустойчива в исторической перспективе, так как опиралась на сугубо временное основание и на силовое основание, идеологический пресс в условиях сосуществования исторически сложившихся наций с сильным национальным самосознанием не мог эффективно выполнять своей основной функции.
7. СФРЮ – СССР: один путь, две дороги.
Теперь нам необходимо рассмотреть параллели структуры СФРЮ со структурой СССР.
Принцип ущемления коренной народности у большевиков в отличие от титовцев был зафиксирован еще Лениным в 1916 году при обсуждении будущего федеративного государства34, и совершенно на официальном уровне проводился в жизнь. У русских в СССР не было своей партии и академии наук, также в национальных республиках, о которых скажем чуть позже, проводилась политика коренизации – русские управленческие кадры заменялись «титульными» кадрами той или иной республики. При этом в отличие от сербов, обладающих мощнейшей исторической памятью, русские, лишенные элиты, стали более послушным сырьем в руках советских скульпторов35. Поэтому у нас и сейчас наблюдается жесточайшая перекошенность национального сознания.
Национальное строительство «сверху». Здесь практика была почти идентичной.
Несколько ранее мы сформулировали две основные черты той гипотетической концепции, что послужила основанием обоих государств – и СССР, и СФРЮ.
Эти черты, напомним:
1. Построение концепции не на культурных корнях народа, а на глубинных психических чертах, архетипах народа и выгодной социальной конъюнктуре. Это влекло за собой неизбежное устаревание концепции по мере изменения социальной структуры общества и достаточно высокий уровень предрасположенности сообщества к идеологическим манипуляциям со стороны любого внешнего по отношению к аудитории актора..
2. Идеологический сегмент концепции предусматривает ущемление политической субъектности «стержневого» народа и внедрение в его когнитивную коллективную структуру, и паче того – в матрицу идентичности установок и представлений о высокой миссии народа, более высокой, чем национальная.
Исходя из этих выявленных частей единой концепции рассмотрим отношение СССР к СФРЮ.
Национальное строительство «сверху». Частично в обоих государствах этот процесс шел практически одинаково. Тем не менее мы позволим себе утверждать, что построение новых наций в СССР носило более жесткий и более ущемляющий «стержневой народ» характер. Почему?
